Алихпагмитцы

Это было давно-давно. Нунак-ская община была богатая. У нее была своя байдара, и из года в год ее охотники добывали много моржей, лахтаков, нерп, белух и белых медведей.

Всегда в общине был жир и была жизнь.

И жили в нунакской общине муж с женой и детьми.

Каждую ночь охотнику снился один и тот же сон – будто подходит к берегу кит, ляжет головой на треугольный камень, пустит фонтан и вместе с фонтаном выходит молодой парень в белой камлейке из моржовых кишок, поднимается к ним на сопку и заходит в землянку. Он спросил жену:

– Скажи, сон это или нет? Кто к нам каждую ночь приходит?

Рассмеялась жена и сказала:

– Конечно, это сон!

А кит .каждую ночь и в самом деле подходил к берегу, пускал фонтаны, выходил молодец и шел в землянку, когда муж крепко спал.

«Ну, – думает муж каждый день, – уж сегодня-то я узнаю, сон это или нет!» Но как только он услышит шум фонтана, так и нападает на него сон, как ни крепится, все же засыпает.

Однажды спросил у него сосед:

– Кто к тебе в землянку ходит?

«Так, значит, это не сок!» – подумал охотник. И однажды ночью он не пошел в свою землянку, а сел на камень у обрыва и слышит: подошел кит, пустил фонтан, вышел из кита молодец в белой камлейке и пошел к его землянке.

Схзатил охотник копье, подошел тихонько к камню, а кит спит, – еле-еле дышит. Подкрался муж и ударил копьем в сердце кита. А в землянке охнул молодец, схватился рукой за левый бок, кинулся вон из яранги и пропал из глаз.

Стала община кита резать и есть, а жена охотника отворачивается да нос зажимает.

И родила женщина не ребенка, а китенка.

– Были бы у нас дети, убил бы я китенка, – говорит муж, – но детей у нас нет, так пусть он будет нашим сыном.

Сделал муж большое корыто, налил морской воды, положил туда китенка, и стал он плавать там день и ночь. Кормит его мать грудью и дикой картошкой. Мало стало воды китенку. Выкопал муж яму, налил туда воды и пустил китенка.

Мала стала яма – сделала община озеро для китенка. Плавает он по озеру, играет, фонтанчики пускает. Подошла осень, на озере образовалась кромка льда. Говорят люди матери – надо пустить китенка в море. Жалко матери, но ничего не сделаешь. Прикрепила она возле дыхала китенка разноцветную кисть из нерпичьих кишок, – когда китенок пускает фонтаны, кисть подымается и издалека видна. «Теперь-то его не убьют!» – думает она.

Положили китенка на моржовые шкуры и стащили в море. Обрадовался он, плещется, играет, и издалека видно его разноцветную кисть в фонтане.

Ушли гренландские киты в теплые воды, ушли голубые киты, ушли кашалоты. Ушел с ними и китенок.

Прошла зима. Весной пришел китенок китом, привел с собой большую стаю. Вылез он на треугольный камень и пустил фонтан. Приподнялась разноцветная кисть, выбежала к нему мать, вышла вся община его встречать.

Каждое лето приходил он и приводил китов. Плещутся, играют киты, охотится на них и добывает много мяса и жира нунакская община.

Завидно стало мумр-аковской общине, и поклялась она убить нунакского кита.

– Не ходи, сынок, к мумракскому берегу, там тебя убьют – держись нунакского берега! – говорит китенку мать.

Но прокрались темной ночью мумракские охотники и убили на треугольном камне спящего нунакского кита.

И ушли киты, и не стало жира, и не стало жизни. И пошла вражда между нунакцами и мумракцами. Стали они воевать, стали друг друга убивать.

Между Нунаком и Мумраком стоял Наукансккй поселок. Как только началась война, науканская община старалась помирить врагов, но как только не удается охота у нунакцев – они идут войной на мумракцев.

Однажды нунакцы охотились на китов возле мум-ракского берега и, чтобы напиться горячей крови, – тогда еще не было чаю! – поехали домой. Попадается им навстречу каюк, охотник выбежал на берег и стал дразнить и ругать нунакцев. Пустил тугую стрелу ну-накец и ранил чужого охотника. Испугались нунакцы, подъехали и убили раненого, – каюк камнем завалили, только отвязали моржовый пузырь от каюка и взяли с собой. Мумракцы кинулись догонять нунакцев.

Науканцы пропустили мимо нунакцев, а мумракцев вернули домой. Так они делали несколько раз: то вернут нунакцев, то мумракцев не пропустят. Рассердились на науканцев обе общины и напали на них. Но у тех была хорошая крепость, поселок стоял на крутой горе, – и отсиделись науканцы.

Услыхали нунакцы, что возле Мумрака много китов и что все мужчины на охоте. Пошли нунакцы, убили всех мумракских женщин и детей. Только одна старуха, которая ходила в тундре, целебную траву собирала, осталась в живых. Видит она, что-то неладное, мимо проплывают байдары – одна, другая. Из их поселка последние двое нунакцев к берегу бегут. Заколдовала она их, – и остались они на месте. Вернулись мумракцы с охоты, увидели, что наделали враги. Кинулись в погоню за нунакцами, А в Нунаке мужчин не было дома, Убили всех мумракцы, забрали каменного бога, который высился в стойбище, и увезли домой.

Подкрались и нунакцы, когда не было мужчин в Му-мраке дома, забрали у них деревянного бога с каменным сердцем, которое упало с неба, и увезли домой.

Тут науканская община собрала всех нунакцев и мумракцев и сказала им:

– Вот вам двое прекрасных юношей – как солнечные лучи! – возьмите их, пусть они принесут вам мир!

И с тех пор не было войны между Нунаком и Мумраком, потому что породнились они. И до сих пор стоит деревянный бог в поселке Мумрак, только каменного сердца, которое упало с неба, у него уж нет, осталось только одно дерево.