Черный Родерик

Жили-были два горбуна, два товарища, Нонник и Габик.

Занимались они портняжничеством и каждое утро отправлялись искать работу по окрестным фермам и замкам: один — в одну сторону, другой — в другую.

Однажды вечером Нонник возвращался с работы один, и когда он проходил по пустынной местности Пенанроку, недалеко от городка Плуара, он услышал тоненькие голоса. Они напевали:

Понедельник — день, вторник — день, среда — день…

«Кто же это тут поет?» — подумал он и тихонько подкрался поближе. Была чудесная лунная ночь, и он увидел ночных плясунов — гномов; они кружились в хороводе, держась за руки, и пели. Один из них начинал:

Понедельник — день, вторник — день, среда — день.„

А другие хором подхватывали:

Понедельник — день, вторник — день, среда — день…

И так без конца. Нонник часто слышал о ночных плясунах, но никогда не видел их. Он спрятался за скалу и стал наблюдать. Но его заметили и потащили прямо в круг. И гномы стали плясать и кружиться вокруг него, припевая:

Понедельник — день, вторник — день, среда — день…

Они сказали горбуну.

— Пляши и пой с нами вместе!

Нонник был не из робкого десятка — он вступил в хоровод и стал плясать и петь вместе с ними:

Понедельник — день, вторник — день, среда — день…

Однако, подметив, что они все время повторяли только эти слова, и ничего больше, он спросил:

— А дальше что? Больно уж коротка ваша песенка.

— Это все, — ответили гномы.

— Как так все? Почему вы не продолжаете: и четверг тоже день, да и пятница — день…

— Верно, — согласились они, — это очень мило. И они запели, притоптывая и прыгая от радости:

Понедельник — день, вторник — день, среда — день…

И четверг тоже день, да и пятница — день…

Тут они закружились, словно бесноватые. Когда Нонник изнемог от усталости и хотел уйти, гномы стали между собой совещаться:

— Что мы дадим Ноннику за то, что он помог нам сочинить такую хорошую песенку?

— Что угодно: серебра и золота вдоволь, а если он захочет, мы избавим его от горба.

— О, воскликнул Нонник, — если вы избавите меня от этого груза, который я так давно ношу, забирайте себе и золото и серебро!

— Хорошо, снимем ему горб!

И они натерли ему спину чудодейственной мазью, от которой горб исчез, как по волшебству, и он вернулся домой налегке — стройный, прямой, словом, очень красивый.

Назавтра, когда его горбатый собрат увидел его, то был очень удивлен и даже не сразу его узнал.

— Как! — воскликнул он, осматривая Нонника со всех сторон. — А где же твой горб?

— Исчез, как видишь.

— Но как же это случилось? Тогда Нонник все ему рассказал.

— Ах, я тоже пойду посмотреть на ночных плясунов в Пенанроку, и сегодня же вечером, не откладывая!

Так он и сделал.

Когда он появился среди скал, гномы уже плясали там, напевая.

Понедельник — день, вторник — день, среда — день…—

затягивал один голос, а другие хором подхватывали:

И четверг тоже день, да и пятница — день…

Как они кружились, прыгали и скакали!.. Габик подошел к ним, и гномы закричали:

— Идем плясать с нами!

И вот он уже вступил в хоровод и давай плясать и петь, как они:

Понедельник — день, вторник — день, среда — день… И четверг тоже день, да и пятница — день…

— А дальше? — спросил он.

— Это все. Разве ты знаешь дальше?

— Еще бы!

— Ну, говори скорей, говори же!.. А Габик в ответ:

И суббота — день и воскресенье!

— Ну, это плохо! Это не в рифму! Он нам испортил песенку, такую хорошую песенку! Надо его за это проучить. Что мы с ним сделаем? — закричали гномы все разом, суетясь и снуя вокруг Габика, точно муравьи в муравейнике.

— Надо прибавить горб Нонника к его горбу! — посоветовал кто-то.

— Вот это верно — прибавим горб Нонника к его горбу.

Сказано — сделано. И несчастный Габик вернулся домой пристыженный, сгибаясь от непосильной тяжести. И пришлось ему всю жизнь вместе с собственным горбом носить горб своего товарища!