Диво — дивное

На краю лесной опушки,

В неказистенькой избушке,

Жили бабушка и дед,

Жили в мире сорок лет.

Вдруг старуха, вот те раз,

Расчудить-чудить взялась;

Каждый день идёт в разнос,

Деду шлёт поток угроз,

Машет скалкой перед ним,

Взглядом жжёт его своим!

Не слезал с печи дедок;

Пересилить страх не мог,

Вспоминал о прежних днях,

Там и каялся, в грехах.

Шли денёчки чередой,

Не найти ему покой,

Но не знал он, наперёд;

Жизнь иная бабку ждёт!

Вот однажды утречком,

Потянуло сквознячком;

Бабка к печке и к столу,

Печь хлеба спешит в пылу;

Котелочками гремит,

Взором огненным искрит.

Дед с печи за ней следил,

Каждый жест её ловил,

Унимал невольный жар,

Был готов принять удар.

Бабка вспомнила о нём,

Грянул в доме тут же гром:

— Может, рохля, хватит спать,

Эту печку обнимать?!

Ну-к, езжай живее в лес,

Чтоб в секунду с глаз исчез!

Вишь, закончились дрова,

Бестолкова голова!

Дрыхнешь сутки, напролёт,

Смерть тебя-то, не берёт!

Никудышный старый пень,

Наживёшь с тобой мигрень!

Скалку я сейчас возьму,

Научу тебя уму!

Подхватился здесь дедок,

Шасть, в испуге, за порог,

В спешке той схватил топор,

На лошадке в лес припёр,

Да в такие дебри влез,

Незнакомый ему был лес!

Устремил он взор вокруг,

Вожжи выпустил из рук;

Чудо-дуб стоит пред ним,

Красотою озарим;

Он высок и строен был,

Кроной пышною слепил,

А над кроной – яркий свет,

В свете том – короны след,

А на ветвях – стайки птиц,

В свете радужных зарниц,

Листья дуба все звенят,

Звуки музыки творят,

Ствол его корой покрыт,

Серебром она горит.

Волю чувствам дал старик,

С ними в нём и страх возник;

Коль вернётся он без дров,

Бабке тех не хватит слов!

Тяжело дедок вздохнул

И топориком взмахнул.

Дуб заметил этот взмах,

Речь понёс ему, в сердцах:

— Не руби меня ты, дед,

Мне две тысячи уж лет,

Над деревьями я царь,

Их Великий Государь!

За добро добром воздам,

По твоим, старик, словам!

Есть желанья, говори,

Ими душу не томи,

Не успеешь сделать чих,

Я исполню тут же их!

Опустил топорик дед,

Не давал ему ответ,

В мыслях он своих увяз,

Связан ими был сейчас:

«Доля тяжкая моя,

Что же в жизни видел я?

Годы те в трудах провёл,

Силу-силушку извёл,

А добра-то, не нажил,

Видно, дядюшку кормил?

Хоть теперь бы мне пожить,

Мёд с халвою есть и пить!

Да и бабка гнев уймёт,

Коль достаток в дом придёт».

Рот раскрыл старик с трудом,

Речь повёл он, со стыдом:

— Я хочу богатым стать,

Мёд халвою заедать,

А то с тех, моих работ,

Уж прирос к хребту живот!

Каша была, да вода,

Но и каша, не всегда!

Дуб листвой зашелестел,

Словом деда обогрел:

— Я даю тебе зарок,

Будет полон твой роток!

Только ложкою махай,

Мёд халвою заедай

И дела свои забудь,

Той спины тебе не гнуть!

Дед поклон ему отдал,

Долго к дому путь верстал.

Вот приехал он домой

И воскликнул: — Боже мой!

Чудеса тут наяву,

Как поверить самому?!

Он узрел добротный дом,

Живность бегает кругом,

На дворе огромный пруд,

В том пруду сомы снуют,

Закрома с зерном стоят

И окрест огромный сад,

И в саду плодов не счесть

И кокосы даже есть!

Потирает руки дед;

Заживём теперь без бед!

А старуха тут как тут,

Не унять ей счастья зуд:

— Это чудо, старый пень,

Что за странный ныне день?!

И откуда, что взялось,

Ветром, что ли, занеслось?!

Вот теперь я поживу,

Уподоблюсь божеству!

Дед на слово хоть и скуп,

Ей поведал он про дуб

И тихонько, стороной,

Удалился на покой.

Месяц вышел за порог,

Бабка встала поперёк,

С губ её летит слюна,

Деду душу рвёт она:

— Надоело мне так жить,

Не хочу я мёду пить,

А хочу повелевать

И помещицею стать!

Поезжай немедля в лес,

Мой яви там интерес!

Не исполнит просьбы дуб,

Не иди пред ним в отступ!

Ей перечить не резон,

Вмиг исчез за дверью он,

На лошадке в лес прибыл,

Рядом с дубом час бродил,

Наконец, пред ним предстал,

Слова дубу не сказал,

Не унять ему стыда,

Совесть, верно, не вода.

Дуб на деда посмотрел,

Добрым словом обогрел:

— Что ты хочешь, старичок,

Иль добра я дал не впрок?

Говорит старик царю:

— За добро благодарю!

Только в дом пришла беда,

От добра-то, нет добра!

Бабку просто понесло,

Ей уж в тягость ремесло!

Кипятком она кипит,

Быть крестьянкой не хотит,

Хочет рук тех не марать

И помещицею стать!

Сделай ты ей этот жест,

Иль старуха меня съест!

Тяжело дубок вздохнул,

Старика не упрекнул:

— Будь, по-твоему, старик,

Сотворю я чудо вмиг!

Ей помещицею быть

И в округе ею слыть.

Возвратился дед назад,

Испытал душевный спад;

В доме слуг полным-полно,

Бабка вся в шелках давно,

У неё надменный вид,

Зоркий взгляд её сердит

И она не устаёт,

Всем приказы отдаёт!

Слуги в доме том снуют,

Счастье бабкино куют!

Опечалился дедок,

На неё смотреть не смог,

С глаз старухи он убыл,

В сараюшке спал и жил.

И летели те деньки,

И недельки вслед им шли.

Как уж тут не хоронись,

Жизни путь всегда тернист.

Бабка снова деда ест,

Ей за словом тем не лезть:

— Где ты шастаешь, пенёк,

Аль забыл родной порог?!

Напрягай скорее ум,

Бестолковый тугодум!

Смогут все меня судить,

Кому чином выше быть!

Я дворянкой стать хочу,

Всех вас жизни научу!

Да камений, изумрудов,

Попроси у дуба, чудо!

Да златой дворец поставь

Окна в нём резьбой приправь!

Не исполнишь, подсоблю,

На глазах у всех казню!

Был в старухе явно бес,

Поспешил он тут же в лес,

Лошадь в страхе шевелил,

Страхом лес седой залил,

Отыскал старик дубок,

Словом тихим губы жёг:

— Бабка, царь, с небес глядит,

Смертью мне она грозит,

У неё запросов тьма,

 В них купается она.

Уж дворянкой хочет стать,

Власти в руки больше взять.

Нужен ей ещё дворец,

Золотой весь, под венец,

Чтобы окна в том дворце,

Под резьбой сияли все,

Да камений, изумрудов

Хочет, старая приблуда!

От неё добра не жду,

Скоро, видно, пропаду!

Дуб ему ответил так:

— Сделать это мне, пустяк!

Пролетит короткий миг,

Дело сделаю, старик.

Дед отправился домой,

Растерял в пути покой,

И приехал в страхе том,

Где ж его родимый дом?

Перед ним дворец стоит,

В бликах золота горит,

Тянет в небо куполок,

В круг окон резьба в цветок,

А каменья, изумруды,

Во дворце лежат повсюду;

В дорогущих сундуках,

На полу и на столах!

На старуху дед взглянул,

Вновь в том страхе утонул;

Бабка словно не в себе,

Не в своём она уме;

Криком стены просто рвёт,

И никак не устаёт,

Заправляет властно, всем,

Слуг вокруг неё – гарем!

Он совсем упал душой,

Ног не чует под собой,

Захотел присесть старик,

Слышит грозный бабкин рык:

— И не вздумай, старый хрыч,

Недоволен, вижу, сыч?!

Только дрыхнешь целый день,

Сапоги ступай, надень!

Ты с сегодняшнего дня,

Младший конюх у меня!

Долго дед навоз носил,

Скоро выбился из сил,

Уж предчувствовал конец,

От старухи тут гонец:

— Собирайся, лоботряс,

Ждёт тебя дворянский глаз!

И старик приходит к ней,

Пред старухой встал своей,

Головой седой поник,

Не живёт уже старик.

Да у бабки речь в размах,

При дворянских тех кровях,

Дед ей, мальчик для потех,

Унижать его не грех:

— Предо мною не рядись,

На колени становись!

Он, ослушаться, не смел,

Перед нею не гордел,

На колени сразу встал,

Лбом до пола доставал.

А старуха, в злобе той,,

Собралась над ним грозой:

— Поезжай немедля в лес,

Чтобы к дубу в душу влез!

Русью править всей хочу,

Править ей мне, по плечу!

Стану я во славу жить,

Всех вас разуму учить!

Всем чертей таких задам,

Будет тошно вспомнить вам!

И дворянке, не перечь,

Стерегись язык обжечь!

Дед совсем затрясся здесь,

Стал белее мела весь,

В лес лошадку он погнал,

Дуб в лесу том отыскал,

Стал пред ним слезу ронять,

Дрожь никак не мог унять.

Царь на деда посмотрел,

Кроной пышной зашумел

И, душою не кривил,

С болью в сердце говорил:

— Я скажу тут напрямик,

Горемычный ты мужик!

А про бабкин сивый бред,

Я узнал от ветра, дед!

Только бабке передай;

Не могу создать ей рай!

Коль доверить бабке Русь,

Весь народ охватит грусть,

Но такому не бывать,

Лучше ей вороной стать!

Долго пусть она живёт,

Может, что-нибудь поймёт.

Ты езжай сейчас домой,

Будет в нём теперь покой.

Я ж тебе силёнок дам,

Станешь ты работать сам,

Посему, наладишь быт,

Будет в доме стол накрыт,

И с тобой прощаюсь я,

Не ищи теперь меня!

Вдруг здесь ветер налетел,

Дуб могучий завертел,

Тотчас вдаль его понёс,

В след ему раскаты гроз.

Скоро дед вернулся в дом,

Тишина стоит кругом,

На печной трубе ворона,

Словно чёрная корона.

Как прорвало деда тут,

Речь его не знает пут:

— Ты дурёха бабка всё ж,

Лик с душой твоею схож!

Надоть, сверху так упасть,

Есть, видать, и свыше власть?!

Вижу, клюв-то, на замке,

Как там, бабка, на шестке?

Что уставилась? Давай,

Дверь открою, залетай!

До сих пор они живут,

Свежий хлебушек жуют,

Но один секретик есть,

Я его раскрою здесь;

Та ворона не кричит,

С той поры она…молчит.