Как обманули хаджи

Жил-был на свете один хан; у него было три сына: старшего звали Асланбеком, среднего – Хасаном, а младшего – Темирбеком. Хан был очень богатый человек; много у него было земель и всяких драгоценностей, но больше всего он гордился своим табуном чудных коней; для них было отведено лучшее пастбище, охрана же была поручена самому доверенному, испытанной честности человеку, калмыку. Хан был дряхлый и немощный старик, и вот, когда он заболел, то был уверен, что этот недуг будет для него смертельным и что ему пора позаботиться об участи своих сыновей. Хан призвал к себе калмыка и ему, как самому верному и преданному слуге, высказал свою последнюю волю:

– Я чувствую, – сказал хан, – что приближается час моей смерти, и вот я призвал тебя, чтобы сказать тебе мою последнюю волю, а ты поклянись, что все исполнишь, как я скажу. Сыновья мои еще очень малы и не смогут управлять ханством и оберегать мое богатство, нажитое за долгие годы; поэтому я назначаю тебя опекуном всего моего состояния до той поры, когда мои сыновья вырастут и смогут взять в руки управление ханством. Из всего, что я оставляю моим детям, ты знаешь, самое дорогое для меня – это табун лошадей: он – моя гордость и слава, и ты его будешь хранить как зеницу ока. Много у меня врагов и завистников, которые могут воспользоваться моей смертью и угнать весь табун, а для того чтобы этого не случилось, я приказываю тебе: в тот день, когда я издам последний вздох, ты немедленно угонишь табун из моих владений в такое место, где бы его никто не нашел до совершеннолетия моих сыновей. А теперь дай слово, что ты все это исполнишь в точности.

– Будь покоен, хан, – ответил калмык, – твоя воля для меня священна, и твои сыновья, когда вырастут, получат из моих рук все твое богатство в целости и сохранности.

– Хорошо, я верю тебе, – произнес хан, – и умру спокойно; а теперь оставь меня одного.

После ухода калмыка хан призвал к себе жену и сказал ей:

– Я чувствую приближение смерти и уже обо всем распорядился. За судьбу твою и детей я теперь нисколько не беспокоюсь: вы будете находиться под охраной верного человека. Но есть у меня еще одно сокровище, которое я не решился доверить даже опекуну моих сыновей. Выслушай меня: ты была для меня верной и любящей женой и хорошей матерью моим детям, и тебе я поручаю охранять самое дорогое для меня сокровище; тех девять лошадей, которых я берегу в особой конюшне, ты должна в день моей смерти отвести сама собственноручно, тайно от других, в мои подземные помещения* и сама потом будешь заботиться об этих лошадях.

Ханша со слезами обещала исполнить волю умиравшего хана.

Через несколько дней после этого хан умер, и в тот же день ханша и калмык выполнили волю покойного. К этому времени старшему сыну хана, Асланбеку, исполнилось семь лет, среднему, Хасаиу, – пять лет, а младшему, Темирбеку, – три года. Живя под верной охраной преданных слуг и наставляемые любящей матерью, мальчики ни в чем не нуждались, росли в довольстве и роскоши, на свободе развивая и укрепляя свои силы. Так прошло десять лет.

Однажды дети хана играли с товарищами в альчики, и старший, Асланбек, проиграл все альчики. Этот проигрыш такраздосадовал его, что он бросился отнимать у выигравшего своп альчики, нанося ему удары. Тогда обиженный мальчик крикнул ему:

– Чем бить меня и отнимать то, что принадлежит мне, лучше бы ты пошел отыскивать табун лошадей, доставшийся вам после смерти хана и уведенный калмыком!* Услышав эти слова, дети хана побежали к матери и стали просить ее сказать им, где находится табун лошадей и как им туда добраться.

Ханша ответила, что она и сама не знает, так как умерший хан не открыл даже ей своей тайны, и что им следует терпеливо ждать, пока опекун сам приведет порученный ему охранять табун лошадей. Но на все уверения матери сыновья твердили одно, что они во что бы то ни стало пойдут искать лошадей. Видя, что сыновей не переупрямить, ханша, наконец, согласилась отпустить их и стала заготовлять им на дорогу провизию, а так как для предстоящего путешествия не было других лошадей, кроме девяти заветных, скрытых в подземной конюшне, то она приказала сыновьям вывести их.

Когда все было готово и лошади были выведены, сыновья навьючили на них дорожные запасы; они были размещены на шести лошадях, а на трех, самых красивых, братья сели сами и, простившись с матерью, двинулись в путь.

Долго ехали братья и все не находили никаких следов своего табуна. Наконец все их запасы кончились, но энергия их не иссякала, и они решили есть запасных лошадей; скоро эти лошади, одна за одной, были заколоты и съедены, а след все еще не был найден. И вот настал, наконец, день, когда им больше нечего было есть и сами они чувствовали смертельное изнеможение от усталости; они спешились, легли отдыхать и стали советоваться, что делать; после долгих споров братья решили все-таки продолжать поиски, а чтобы не умереть с голоду, пожертвовать своими верховыми лошадьми: младший брат Темирбек должен был первым лишиться своего коня.

Место, где они отдыхали, было неподалеку от густого высокого леса, и вот, когда братья уже хотели закалывать лошадь, их внимание было привлечено струйкой дыма, тянувшейся над лесом. Братья обрадовались: дым показывал им, что в лесу есть жилье, где они могут добыть себе пропитание и расспросить о табуне.

Позабыв муки голода, юноши живо вскочили на лошадей и помчались к лесу. Но каково же было их разочарование, когда они, подъехав к лесу, поняли невозможность дальнейшего путешествия: на опушке леса рос непроходимый колючий кустарник. Как ни объезжали его братья, в какие стороны ни направляли они своих лошадей, кустарник везде стоял одинаково колючей щетиной и был всюду непроходим. Тогда братья решили прорубить кустарник, а след снова заложить, чтобы никто другой не поехал по этой тропе. И вот старший, Асланбек, поехал вперед и прорубал кустарник, а средний и младший закладывали путь срубленными ветками. Наконец, измученные, окровавленные, голодные, они въехали в самый лес и вскоре увидели маленькую избушку, из трубы которой тонкой струйкой вился дым. Подъехав к самому жилью, братья спрыгнули с лошадей и вошли в хижину; в ней никого не было, но все было чисто и опрятно, а близ очага лежало свежее мясо жеребенка. Братья не долго думая положили готовое мясо на горячие угли и скоро утолили свой голод. Не успели они покончить с едой, как открылась дверь и на пороге появился старик, настолько обросший волосами, что братья не могли рассмотреть его лицо.

– Кто вы и что вам здесь нужно? – недовольным голосом спросил их старик.

– Не сердись на нас, добрый человек, мы сейчас тебе поведаем, как забрались в твою хижину, – почтительно ответили братья и начали рассказывать ему о том, кто они, откуда и куда едут. Услышав их рассказ, старик со слезами радости стал обнимать и целовать юношей и объявил им, что он – тот самый калмык, которому доверил умерший хан табун лошадей, и что если он до сих пор еще не вернул завещанное богатство, то потому, что еще не настало, по его мнению, время.

Старший из братьев, Асланбек, начал просить старика показать ему теперь же табун лошадей. Калмык стал отговариваться и упрашивать юношу не настаивать на своем желании:

– Ты еще очень молод, – заметил старик, – и там, где для ратных подвигов нужен сильный, опытный человек, ты не справишься и можешь погибнуть, а я должен оберегать сыновей хана.

Но Асланбек был непреклонен в своем желании и в конце концов убедил старика.

– Ну, хорошо: если это твое непременное желание и все мои доводы на тебя не действуют, поезжай; но только помни, что твоей охраной будут лишь твоя храбрость и неустрашимость. Садись на коня и направляй путь на восток; на пути тебе встретится поляна; на этой поляне есть холм; направляй своего коня прямо на этот холм и там сними уздечку с коня и встряхни ею; немедленно явится кобылица, и, как только исполнится девять часов, она ожеребится, и в тот же час прилетит могучий дракон, чтобы сожрать жеребенка; ты дракона не трогай; когда он после еды умчится, садись на кобылицу и поезжай дальше, а своего коня оставь на холме. Вскоре ты приедешь на другую поляну, на которой пасется табун лошадей твоего отца. В двенадцать часов ночи туда приедут сто воинов, возьмут часть табуна и угонят с собой. Воинов не трогай и не бойся за судьбу табуна – ущерба не будет. После этого возьми из табуна одного маленького жеребенка и возвращайся обратно; на холме пересядешь на своего коня и приедешь к хижине; пока мы проснемся, ты должен для всех нас приготовить из привезенного жеребенка завтрак, но помни, что это ты должен сделать до восхода солнца. Я все тебе сказал. Теперь, если не боишься, поезжай.

Асланбек немедленно сел на свою лошадь и пустился в путь. К закату солнца он уже въезжал на поляну и увидел на ней холм. Помня совет старика, Асланбек снял на холме уздечку с коня, тряхнул ею, и перед ним явилась прекрасная кобылица. Когда наступила ночь, кобылица ожеребилась. Немедленно прилетел чудовищный дракон; он стремительно накинулся на жеребенка и мгновенно сожрал его; утолив голод, дракон умчался. Тогда юноша сел на кобылицу и поехал дальше; вскоре перед его глазами открылась новая поляна, на которой паслось несметное количество прекрасных чистокровных лошадей – это и был знаменитый табун умершего хана. Ровно в полночь на поляну въехали сто воинов-наездников; они рассыпались среди табуна и стали отбирать лошадей; набрав достаточное количество, воины быстро скрылись из виду. Тогда Асланбек, выбрав для себя одного маленького жеребенка, поехал в обратный путь, на холме пересел на свою лошадь и на заре уже был в хижине, где все еще спали. Он поспешно заколол жеребенка, освежевал его и принялся на горячих углях готовить завтрак для братьев и старика. Когда все было готово, Асланбек их разбудил. При виде здорового и невредимого юноши старик радостно воскликнул:

– Молодец! Ты послушно исполнил мои приказания, и я радуюсь за тебя.

Перед вечером стал проситься у старика средний брат, Ха-сан, ехать к табуну; его также уговаривал старик не ездить, но никакие уговоры не могли убедить юношу, и калмыку пришлось его отпустить, дав ему те же советы, какие он давал старшему брату, Асланбеку.

Поездка Хасана окончилась благополучно, как и путешествие его брата; только кобылица, явившаяся к нему, была несравненно хуже той, которая явилась к Асланбеку. К восходу солнца Хасан вернулся цел и невредим, с маленьким жеребенком для завтрака. После того как все насытились, к старику стал приставать с просьбами отпустить его в табун младший сын хана, тринадцатилетний Темирбек. Старик вначале не стал и слушать мальчика, называя его просьбы капризом ребенка. Темирбек обиделся и стал доказывать калмыку, что он давно уже не ребенок, а в силе и ловкости поспорит с братьями. И действительно, Темирбек, несмотря на юный возраст, ростом был едва ли не выше своих братьев, а красотой лица, ловкостью и силой далеко превосходил их. Долго пришлось Темирбеку уговаривать старика, и наконец он вырвал у него согласие и стал с нетерпением готовиться к отъезду. Старик калмык повторил ему все, что говорил раньше братьям, и с большим неудовольствием и боязнью отпустил юношу.

Весело и бодро пустился в путь Темирбек и незаметно проехал расстояние, отделявшее его от поляны. Въехав на холм, он встряхнул уздечкой, снятой с коня, и в тот же миг пред ним предстала кобылица, но такая невзрачная, что на нее даже было противно смотреть. После захода солнца кобылица ожеребилась; как и прежде, немедленно прилетел крылатый дракон и ринулся к жеребенку, но в тот миг, когда чудовище разинуло громадную пасть, чтобы сожрать его, Темирбек выхватил из ножен меч и метким ударом поразил дракона насмерть. Потом сел на кобылицу и поехал дальше. Вскоре он прибыл на другую поляну, где пасся табун лошадей его покойного отца. Ровно в полночь на поляну стремительно въехали сто воинов и, рассыпавшись среди табуна, стали отбирать лошадей. Увидев это, Темирбек грозно крикнул им: «Не смейте трогать того, что вам не принадлежит!» – и стал мечом отсекать воинам головы. Отсеченные головы воинов он привязал к седлам их лошадей, и кони умчались.

Совершив этот подвиг, Темирбек выбрал из табуна маленького жеребенка и пустился в обратный путь. Приехав к избушке и войдя внутрь, чтобы заняться приготовлением завтрака, он увидел, что угли на очаге залиты водой. Это сделали братья Темирбека со злым умыслом, чтобы младший брат не смог до конца исполнить приказание старика калмыка.

Увидев потухший очаг и не имея возможности развести огонь вновь, юноша не долго думая сел снова на коня и быстро помчался в глубь леса в надежде отыскать где-либо огонь. Проезжая сквозь густую чащу леса, Темирбек вдруг увидел двух дерущихся человек, из которых один был совсем черный, а другой белый; эти невиданные борцы заинтересовали юношу, и он, подъехав ближе, спросил их:

– Что вы за люди и из-за чего ссоритесь?

– Мы – День и Ночь, – отвечали борющиеся. – Кто из нас одолеет, тот и появится на земле.

Темирбек вспомнил, что ему необходимо добыть огня до восхода солнца, т. е. до наступления дня, как приказал старик, и вот он не долго думая быстро спрыгнул с лошади, и, прежде чем День и Ночь опомнились, они были уже связаны и лежали в кустах.

– Ну, лежите здесь смирно, – крикнул им Темирбек, – пока я не вернусь; тогда я освобожу вас, и вы сможете снова продолжать борьбу. – Сказав это, юноша вскочил на коня и, пришпорив его, помчался дальше. Через некоторое время он увидел вдали струи дыма, выходящие из чащи леса; направив в ту сторону коня, Темирбек скоро выехал на большую поляну, окруженную вековыми деревьями. Посреди поляны был разведен громадный костер, а вокруг костра спали двенадцать великанов.

Темирбек быстро слез с коня и ползком стал пробираться между спящими богатырями к костру; взяв одно горящее полено, он осторожно стал пробираться назад, но обгоревшее полено на конце обломилось, и часть углей упала на одного из спящих. Разбуженный великан с криком схватил Темирбека; тогда вскочили остальные богатыри и окружили юношу. Темирбек не растерялся и стал уверять богатырей, что он без всякого злого умысла приехал сюда, что ему необходимо добыть огня, и начал умолять, чтобы они отпустили его и позволили взять с собой горящее полено. Выслушав его просьбу, великаны ответили:

– Мы тебе не сделаем зла и даже дадим огня, но не раньше, чем ты исполнишь наши приказания: прежде всего накорми нас – мы голодны. Пойди за эти деревья, там ты найдешь привязанного быка, зарежь его, сними кожу, выпотроши, часть мяса отдели для похлебки, а все остальное раздели на двенадцать равных частей, по числу нас; поджарь мясо на углях, и, когда мы утолим голод, тогда ты выслушаешь другое приказание.

Темирбек немедленно приступил к исполнению приказания великанов. Живо загорелось дело в руках юноши, и скоро в котле кипела похлебка, а на углях поджаривалось нарезанное кусками мясо. Когда все было готово, Темирбек позвал великанов завтракать. Сосчитав куски мяса, великаны крикнули юноше:

– Да ты, как видно, и считать-то еще не умеешь! Нас здесь двенадцать, а ты нарезал тринадцать кусков!

– А вы что же думаете, – возразил им Темирбек, – разве я не человек и не хочу есть, как и вы?

Такой смелый ответ понравился великанам, и они разрешили юноше сесть с ними за стол. Когда начали есть мясо, Темирбек незаметно для великанов куски из своей порции бросал через плечо в сторону, а когда все мясо было выброшено, он стал брать куски из порций великанов; те молча удивлялись необыкновенному аппетиту юноши. После мяса приступили к похлебке, которая тоже была разлита в отдельные сосуды – для каждого поровну. С похлебкой Темирбек тоже употребил хитрость: он незаметно выливал ее на землю и, когда в его посуде ничего больше не осталось, стал есть похлебку у великанов. Те были поражены такой прожорливостью юноши и думали про себя, что, наверное, он обладает необыкновенной силой*.

После завтрака великаны велели Темирбеку выслушать новое приказание:

– Пока мы вполне довольны тобой, – сказали они, – но будем довольны еще более, если ты также успешно выполнишь наше второе повеление: ты должен пробраться в соседнее ханство, граничащее с этим лесом, войти во дворец и похитить для нас младшую дочь хана, у которой одна половина волос серебряная, а другая золотая и краше которой нет в мире. И вот, когда ты приведешь к нам среброкудрую красавицу, тогда мы тебя отпустим и дадим тебе огня сколько пожелаешь. А теперь иди!

– Хорошо, – сказал Темирбек, – пойти-то я пойду, но не иначе, как с вами; только вы идите позади меня; когда же я войду во дворец и свистну, вы по очереди входите ко мне.

Великаны согласились, и все тронулись в путь. Выходя из леса, им пришлось прорубать колючий кустарник, что великаны исполнили без всякого труда. Скоро Темирбек дошел до владений хана; роскошный дворец был окружен резной изгородью с чугунными воротами.

– Ну, теперь ждите, когда я свистну, и идите по одному! – крикнул юноша великанам и вошел в ворота. Войдя во двор, Темирбек притаился за изгородью, выхватил свой меч и пронзительно свистнул. Едва первый великан вошел во двор, как юноша быстрым ударом меча отсек ему голову, не дав ему возможности даже крикнуть; таким же образом он поступил и с остальными одиннадцатью богатырями.

Когда все великаны были перебиты, Темирбек взял их отрубленные головы и надел на колья изгороди, а сам пошел во дворец и стал отыскивать комнату среброкудрой красавицы. Долго бродил он по огромному лабиринту ханских покоев, пока не достиг спальни ханских дочерей. Войдя в опочивальню, Темирбек невольно остановился, пораженный тем, что предстало его взору: на роскошном ложе, под высоким пурпурным балдахином, лежали три красавицы, погруженные в глубокий сон; младшая из них, среброкудрая дочь хана, лежавшая справа от старшей сестры, поражала своей необыкновенной красотой и дивными волосами, вившимися серебряными и золотыми кудрями по ее плечам. Темирбек, затаив дыхание, любовался пленительной красавицей, как вдруг его внимание было привлечено каким-то ужасным шумом и свистом, который все приближался и делался все оглушительнее и грознее; еще один миг – и в открытое окно опочивальни стремительно влетел громадных размеров чудовищный дракон и ринулся к спящим девушкам высасывать их кровь, что он делал каждое утро до восхода солнца.

Темирбек выхватил из ножен меч и могучим ударом разрубил пополам крылатое чудовище*. После этого храбрый юноша подошел к спящим красавицам и поменял их местами: среднюю дочь хана, которая лежала по левую сторону старшей сестры, положил справа, а младшую, среброкудрую красавицу, положил на место средней; потом снял у младшей сестры с руки драгоценный перстень, надел себе на мизинец, быстро вышел из дворца и пошел знакомой дорогой в лес. Перейдя опушку в том месте, где она была прорублена великанами, Темирбек тщательно заложил тропу колючим кустарником и вернулся к тому месту, где был костер. Там он взял большое горящее полено, вскочил на коня и помчался обратно к избушке калмыка. Проезжая мимо того места, где дрались День и Ночь, он развязал их, и они снова вступили в борьбу.

Пока День одолел Ночь, Темирбек успел вернуться в хижину, развести огонь в очаге, освежевать зарезанного жеребенка и поджарить мясо. При первых лучах восходящего солнца все уже сидели за завтраком, и пораженные братья никак не могли догадаться, откуда Темирбек смог добыть огня для потухшего очага.

Старик калмык с любовью и гордостью любовался цветущим видом храброго юноши и стал его расспрашивать о ночной поездке; но Темирбек ни словом не обмолвился о своих приключениях и, сославшись на усталость, лег спать.

В то время как Темирбек угощал братьев завтраком, в ханском дворце, где обитала среброкудрая красавица, раньше всех проснулся хан и спешно отправился в опочивальню своих дочерей, с ужасом помышляя о том, что он, как и каждое утро, уви-дит вновь дочерей бледными и полумертвыми от потери крови, высосанной крылатым драконом. Каковы же были изумление и радость хана, когда он, переступив порог опочивальни, прежде всего увидел разрубленное туловище ужасного чудовища, плавающего в крови, а на ложе – трех своих дочерей, погруженных в крепкий, здоровый сон! При этом хан заметил, что две его младшие дочери лежат не на своих местах, а заветный перстень младшей красавицы исчез с ее руки.

Велика была радость хана и всех его приближенных. – Велика милость аллаха! – говорил хан своим приближенным. – Но я должен во что бы то ни стало найти того человека, который избавил моих дочерей от ежедневных мучений, и отблагодарить его, как он того заслуживает.

И вот старый хан решил устроить большой пир, на который созвал всех обитающих в округе, и тому удальцу, у кого на пальце окажется перстень его младшей дочери и кто подробно расскажет о своей борьбе с драконом, хан обещал отдать в жены любую из своих дочерей, отделив в приданое половину ханства. Во все стороны были разосланы ханские гонцы с приглашением на большой пир, и много явилось удальцов в ханский дворец; не явился на этот пир лишь один Темирбек: посланные гонцы не ведали, что в лесу обитают люди, и, видя, что лес обнесен колючим кустарником, не решились проникнуть в чащу. Собранные на пир гости ели, пили, веселились; не веселилось лишь одно ханское сердце – среди гостей он не находил того, кто избавил его дочерей от ужасного дракона.

Опечалился старый хан и, чтобы размыкать свое горе, отправился на охоту. Много дней рыскал он, окруженный своими приближенными, по полям и оврагам, преследуя зверей; случайно он подъехал к опушке того леса, где жил Темирбек со своими братьями. Дремучий лес очень заинтересовал хана, а колючий кустарник, не пропускавший никого, еще более разжеглюбопытство старика, и он велел слугам прорубить тропу, по которой он и проехал в лес. Долго хан колесил между вековыми деревьями, пока нечаянно не наткнулся на скрывавшуюся в зелени избушку калмыка.

«Кто может обитать здесь, в такой дикой трущобе?» – подумал хан и, спрыгнув с лошади, смело вошел в хижину. Братья радушно встретили хана, угостили его мясом молодого жеребенка и утолили его жажду свежим кумысом. Отдохнув и подкрепив свои силы едой, хан начал спрашивать братьев, кто они, как их звать и почему они живут в такой глуши, куда ни одно живое существо не может проникнуть. На вопросы хана братья не отвечали, и лишь младший, Темирбек, на его вопросы ответил вопросом же:

– Почтенный старик, не хочешь ли, я расскажу тебе интересную сказку?

– Отчего же, юноша? Я с удовольствием послушаю тебя, – сказал хан, с нескрываемым удовольствием любуясь Темир-беком.

И вот Темирбек приступил к рассказу о своих подвигах, приписывая их вымышленному герою сказки. С большим интересом слушали хан, Асланбек, Хасан и калмык рассказ Темир-бека, но когда в сказке юноша дошел до своего подвига во дворце и о похищении перстня с руки красавицы, хан невольно посмотрел на руки Темирбека и, увидев на его мизинце перстень дочери, не вытерпел и радостно воскликнул:

– А вот кто избавил моих дочерей от ужасного дракона! – И горячо прижал юношу к своей груди.

После этого Темирбек сознался, что герой сказки был действительно он и все подвиги, о которых он рассказывал, не вымысел, а правда.

– В таком случае ты будешь желанным мужем любой из моих дочерей и любимым моим зятем! – весело проговорил хан. – Собирайтесь теперь все в путь, забирайте с собой табун лошадей вашего покойного отца и поедем ко мне. Я всех вас женю на моих дочерях. По пути ты покажешь мне, храбрый Темирбек, все места в лесу, где все это с тобой приключилось.

Асланбек и Хасан тоже выразили желание лично проверить рассказ младшего брата, которому они начали втайне завидовать.

Проезжая лесом, Темирбек останавливал свою лошадь в тех местах, где совершал подвиги, и вторично рассказывал о них хану и братьям. Проезжая поляну, на которой пасся табун лошадей, братья с калмыком собрали весь табун и погнали его по дороге к владениям хана. Скоро все прибыли в ханский дворец, и была объявлена свадьба всех трех братьев. Старший, Асланбек, женился на старшей дочери хана, средний, Хасан, – на средней, а младший, Темирбек, – на младшей красавице с серебряными и золотыми волосами и получил за нею в приданое, по обещанию хана, половину ханства, которую великодушный Темирбек по-братски разделил с Асланбеком и Хасаном. Пышно были отпразднованы свадьбы всех трех ханских дочерей, и много дней шли непрерывные пиры и всевозможные увеселения.

Но наконец настал день, когда братья захотели возвратиться под родной кров, в свое ханство, где их ждала старая мать. И вот они высказали тестю свое желание; хотя старику и тяжело было расставаться с любимыми дочерьми, все же он не стал препятствовать.

После долгих сборов ханские дочери с мужьями и богатством двинулись, наконец, в путь: впереди гнали табун лошадей, а за ним ехали верхом братья с женами, окруженные многочисленной прислугой, присматривавшей за навьюченными разным добром лошадьми; среди путников не было лишь одного старика калмыка – его оставил при себе хан делить с ним свое одиночество.

Ехать путникам пришлось по совершенно незнакомой местности, но Темирбек слышал раньше, что здесь где-то поблизости должно было находиться окаменевшее царство грозного великана, и на всякий случай стал предупреждать братьев и всех наездников о том, что, если на пути им встретится колодец, никто бы не пил из него воды, как бы ни был томим жаждой, а иначе все они наживут большую беду. Предупредив всех, Темирбек остановился, пропустил вперед весь поезд, а сам поехал сзади, чтобы приглядывать за слугами.

Долго ли, коротко ли ехали братья, только их всех стала томить ужасная жажда. Вода, взятая в дорогу, была уже давно вся выпита, а палящие лучи солнца, падавшие раскаленными иглами на головы людей и животных, причиняли им еще большие страдания. Кругом была голая пустыня; всюду, куда ни проникал взор, не было ни деревца, ни кустика, ни капли воды; еле брели измученные лошади и бессильно сидели в седлах люди… Вдруг вдали приметили что-то похожее на колодец..

Собрав остаток сил, наездники погнали лошадей в том направлении, где им показался колодец, и, действительно, скоро они подъехали к прекрасно устроенному колодцу, вокруг которого на громадном пространстве были разбросаны странного вида камни, напоминающие изваяния людей и животных.

Братья, так же как и их слуги, ни на что не обращали внимания, и все стремительно кинулись к колодцу и с наслаждением стали утолять жажду прекрасной, холодной, чистой, как кристалл, водой, потом стали поить лошадей. Один только Темирбек не пил воды и из-за дальности расстояния не мог отговорить братьев и слуг от безумного поступка.

Как только все люди и животные напились из чудесного колодца, им вдруг явился ужасный грозный великан с плетью в руках и стал наносить удары направо и налево, и все, на кого только падал удар плети, мгновенно обращались в камни, с виду похожие на те, которые были разбросаны здесь раньше, и скоро не осталось в живых ни одного человека, ни одной лошади. Подъехавший к колодцу Темирбек с горестью воскликнул:

– Несчастные! Они не послушали моего совета и все погибли!

Осматривая окаменевших животных и людей, он не находил лишь одной своей красавицы жены. «Верно, великан пленился ее красотой и взял ее себе», – с отчаянием подумал Темирбек и немедля поехал наугад искать место обитания грозного великана. Долго разъезжал он среди скал и нагроможденных камней, пока вдали не увидел дворец; догадавшись, что это, верно, и есть жилище великана, бесстрашный Темирбек погнал своего коня ко дворцу, спеша скорее узнать, что стало с его горячо любимой женой.

Войдя в громадные комнаты дворца, Темирбек был удивлен царившей в них тишиной. Долго он блуждал, ища жену, и поражался все более роскошным убранствам покоев, нигде не встречая ни одного живого существа. Наконец, отворив двери одного из покоев, он увидел свою жену. Среброкудрая красавица сидела с поникшей головой, и горячие слезы струились по ее прекрасному лицу. Велика была радость Темирбека и его жены.

– Скажи мне, – обратился он к жене, – где великан и что мне сделать, чтобы спасти людей и животных.

– Мой мучитель теперь спит, – ответила красавица, – и нам надо воспользоваться этим временем. Я сейчас принесу его волшебный хлыст, и ударом этого хлыста ты обратишь великана в камень, а потом я научу тебя, что делать дальше.

С этими словами жена Темирбека скрылась в одном из покоев и скоро вернулась, держа в руке волшебный хлыст.

– Теперь иди за мной в опочивальню великана, – сказала она Темирбеку, – и ударь его лишь один раз – он окаменеет, как твои братья.

И действительно, не успел Темирбек опустить хлыст на тело спящего великана, как он мгновенно превратился в безжизненный камень.

– Ну вот и прекрасно, главное зло уничтожено! – радостно воскликнула красавица. – А теперь я научу, как оживить твоих братьев, моих сестер, их слуг и всех животных. Сила этого хлыста в том, что если нанести один удар, жертва превращается в камень, а если по этому камню снова ударить три раза, то человек или животное оживает; так поступил со мной и великан: я ведь тоже пила воду из колодца, и он обратил меня в камень, но, прельстившись моей красотой, оживил тремя ударами и потом сам выдал мне таинственную силу хлыста.

– Пойдем скорее! – горя нетерпением, воскликнул Темирбек.

И вот, поступая по указанию жены, он оживил всех людей и животных, и не только своих, но и всех, кто раньше здесь проезжал, и скоро вся пустынная местность была заполнена людьми и животными. Шум, говор, смех, звонкое ржание коней мгновенно огласили безмолвную прежде пустыню. Оживленные так чудесно, люди со слезами благодарности бросились к своему избавителю и прославляли его имя. Одни лишь братья Темирбека, глубоко затаив в душе зависть к великодушному подвигу Темирбека, вместо благодарности чувствовали лишь ненависть и желание избавиться от своего спасителя тем или иным путем.

Наконец, когда все было приведено в порядок, поезд тронулся в дальнейший путь; но вскоре дорога была преграждена громадной ямой, слегка прикрытой сухими ветками. Братья соскочили с лошадей, сняли покрывавшие отверстие ямы сучья и ветки и заглянули внутрь; но яма была так глубока, что не было никакой возможности рассмотреть что-либо на дне ее, а между тем любопытство все более и более овладевало путниками; тогда они решили, чтобы кто-нибудь спустился вниз на веревках.

Исполнение этого рискованного предприятия сначала было предложено старшему из братьев, Асланбеку; но он, боясь неизвестности, наотрез отказался; тогда предложили среднему,

Хасану; но и он решительно отказался и предложил, в свою очередь, спуститься в яму младшему, Темирбеку.

Темирбек, не колеблясь, согласился, и братья, опутав его веревкой, спустили в яму.

– Ну, что ты нашел на дне? – крикнули они ему, когда веревка более не двигалась.

– О, здесь все дно усыпано самоцветами самой редкой красоты и величины, а также грудами золота! – ответил им Темирбек.

– Выгребай скорее драгоценности и передавай нам! – с жадностью воскликнули братья.

– Бросьте мне в яму пустые мешки, чтобы насыпать в них золото и камни, – сказал Темирбек.

И вот начали переносить из ямы найденный клад: с нагруженными мешками Темирбека поднимали вверх, он передавал братьям драгоценности, и его снова опускали на веревках, чтобы нагрузить мешки вновь.

После многократных опусканий в яму братья, наконец, спросили Темирбека:

– Много ли еще осталось на дне золота и камней?

– О, всего лишь на один раз! – ответил Темирбек. Услышав такой ответ, Асланбек и Хасан переглянулись со злой усмешкой и крикнули младшему брату:

– Ну скорей же забирай все остальное и поедем дальше! Но едва лишь Темирбек был спущен на дно ямы, братья быстрым ударом ножа перерезали веревку.

– Прощай, Темирбек! Твои услуги нам больше не нужны! Хорошенько береги свои сокровища! – со злым хохотом крикнули братья и быстро пустились в дальнейший путь.

Увидев упавшую к его ногам перерезанную веревку и услышав звучавшие злой насмешкой слова братьев, Темирбек понял, что он обречен на голодную смерть. Первый раз за все время он упал духом, и отчаяние начало овладевать душой храброго юноши.

Но мужественное сердце подсказывало ему не терять надежды, не испробовав всех способов к спасению. Вняв голосу рассудка, он стал уже более спокойно осматривать яму и раздумывать, нельзя ли как-нибудь найти выход из нее; но внимательный осмотр не принес никаких желанных результатов: стены ямы были точно полированные, а под рукой у Темирбека не было, кроме меча, никакого орудия, которым он мог бы проделать ступени в отвесных стенах, да и это едва ли бы помогло, так как почва была каменистая, не поддающаяся никаким ударам. Снова грусть стала овладевать душой Темирбека, и, когда он уже почти пришел в отчаяние, он вдруг увидел, что в его яме как-то сразу потемнело; быстро подняв голову вверх, он вперил пристальный взгляд в тот клочок неба, который был виден со дна ямы. Долго всматривался Темирбек и, наконец, понял, что тень, заслонявшая луч солнца, падавший в отверстие ямы, была отброшена парящим в высоте громадным орлом. В тот же миг у находчивого Темирбека созрела мысль, что с помощью этой гигантской птицы он может быть извлечен из своего невольного заключения. Не долго думая он сорвал с себя верхнюю одежду и, обнажив левую руку до плеча, быстрым решительным ударом меча срезал с нее большой кусок мяса, потом прикрыл голову, плечи и грудь снятой с себя одеждой, взял в правую руку срезанное мясо, вытянул ее, насколько было возможно, вверх и стал терпеливо ждать. Он был уверен, что пернатый хищник своим тонким обонянием почувствует запах крови. И действительно, Темирбек не ошибся: скоро он услышал отдаленный шум крыльев и клекот орла; шум, производимый полетом, делался все слышнее, и наконец громадная птица ринулась вниз, наметив себе в глубине ямы соблазнительную добычу; едва только орел коснулся когтями куска мяса, как Темирбек с быстротой молнии схватил обеими руками сильную ногу хищника и взлетел с ним вверх. Как только орел в своем полете миновал яму, Темирбек разнял пальцы рук, крепко державшие ногу орла, упал совершенно невредимый на землю и, обессиленный потерей крови в раненой руке, заснул крепким сном.

В то время, когда Темирбек выбирался из ямы, его братья беспечно и весело продолжали свой путь дальше, не только не задумываясь над судьбой так жестоко брошенного брата, а даже радуясь, что им таким легким способом удалось отделаться от ненавистного для них существа. Когда молодая жена Темирбека стала умолять братьев сжалиться над тем, кому они обязаны своим спасением и богатством, то в ответ на слезы и мольбы услышала лишь злые насмешки и брань; даже родные сестры-красавицы с презрением отвернулись от нее; несчастная молодая женщина безутешно лила горькие слезы и проклинала свою злую судьбу.

Перед самым въездом в свое ханство Асланбек и Хасан обратились к убитой горем невестке и приказали ей переодеться в одежду рабыни.

– Отныне, – сказали ей бессердечные братья, – ты не смей называться сестрой наших жен, а будешь их рабой, и от тебя будет зависеть твоя дальнейшая жизнь: только непрестанным трудом и безусловным повиновением ты можешь заслужить наше расположение, в противном же случае тебя ждут побои и брань.

Нелегко было выслушивать подобные слова из уст новых родственников, но, затаив в своем сердце горе, красавица решила терпеливо сносить все оскорбления, лелея в душе луч надежды на избавление от такого горького существования.

Тяжелая жизнь началась для любимой ханской дочери: она должна была вставать раньше всех и ложилась спать последней, на нее взваливали самые тяжелые и грязные работы, малейшая оплошность с ее стороны немедленно влекла за собой брань, а подчас и побои. Всего тяжелее было для красавицы, что даже родные сестры, которые еще так недавно жили с ней душа в душу, и те смотрели на нее не больше как на рабыню и всячески ее обижали, а так как они не могли запретить сестре рассказывать окружающим о том, кем она была и где погиб Темирбек, они постарались всем внушить, что рабыня их совсем дурочка, которой никак нельзя верить. Но молодая ханша не унывала, она терпеливо ждала избавления, и, действительно, это избавление скоро пришло для среброкудрой красавицы.

Темирбек, подкрепленный долгим сном, встал совершенно бодрым, готовым к новым подвигам. Асланбек и Хасан оставили хорошо проторенную дорогу, по которой смело можно было идти, не рискуя заблудиться. Расстояние, отделявшее Темирбека от родного ханства, было довольно велико, и ему при отсутствии лошади надо было употребить много дней на это путешествие, но Темирбек не унывал, а мысль о жене подбодряла и ускоряла его шаги. Наконец Темирбек прибыл к берегам родной реки, и здесь он впервые за много дней позволил себе отдохнуть.

Укрывшись в кустах, густо росших у берега, он, ни для кого не видимый, мог свободно наблюдать за всеми, приходившими к реке. И вдруг он заметил приближающуюся к реке от ханского дворца женщину в одежде рабыни. Фигура и лицо этой женщины показались ему напоминающими его жену, и, действительно, это была она, посланная с кувшином за водой. Убедившись, что рабыня, набирающая воду, его жена, Темирбек вышел из убежища и, горя нетерпением заговорить с женой и услышать от нее, почему на ней такой странный наряд, назвал ее по имени. Услышав дорогой для нее голос, красавица бросилась навстречу Темирбеку и залилась радостными слезами. Потом она подробно рассказала ему обо всем, что произошло с ней за это время, а также и о том, что по приезде в ханство они уже не застали в живых старую ханшу, а поэтому некому было спрашивать о судьбе Темирбека.

– Но теперь ты со мной, – радостно добавила красавица, – я ничего не боюсь, и мне больше не о чем сокрушаться!

– Да, но твои мучители должны понести заслуженное наказание как за зло, причиненное тебе, так и за то зло, которое едва не погубило меня! – горячо воскликнул Темирбек. – Выслушай же, что я тебе теперь скажу: иди во дворец как будто бы ничего не случилось и, чтобы не подавать повода братьям и твоим сестрам думать, что я здесь близко, скрой свою радость и притворись печальной, а когда начнешь мыть посуду, постарайся разбить как можно больше самых дорогих сосудов, чтобы навлечь на себя гнев братьев; на их брань отвечай дерзко и устрой так, чтобы они подняли на тебя руку, тогда я буду иметь повод по всей справедливости защитить тебя, а их примерно наказать.

– Будь спокоен, – отвечала молодая ханша, – все это легко устроить – ласки, правда, от них не дождешься, а брань и ругань всегда найдутся для меня.

С этими словами красавица пошла обратно к ханскому дворцу, приняв обычный печальный вид.

После ее ухода Темирбек стал тоже немедленно пробираться ко дворцу; там он постарался скрыться от людских глаз в тени деревьев и чутко прислушивался к тому, что делается во внутренних покоях.

Скоро он услышал звон разбиваемой посуды, потом гневные возгласы Асланбека и Хасана, а также их жен. Брань делалась все ожесточеннее и градом сыпалась на беззащитную молодую ханшу, а на ее возражения последовали удары. Темирбек не мог более выносить этого и стрелой влетел во дворец, на бегу выхватив из ножен меч; ворвавшись, как ураган, в комнату, в которой происходила расправа с красавицей, Темирбек двумя сильными ударами меча лишил жизни Асланбека и Хасана.

– А вы, злые женщины, – крикнул он невесткам, – за вашу жестокость отныне будете рабынями и вами будет повелевать та, которую вы только что всячески оскорбляли! Это будет наказание, вполне достойное вас!

С этого времени в управление ханством вступил Темирбек.

Подвластный ему народ, освободившийся от жестоких Асланбека и Хасана, с любовью относился к доброму молодому хаиу и прекрасной молодой ханше и искренне желал им долгой и счастливой жизни, которую они вполне заслужили.