Медведь — липовая нога ч.2
…окончание
XIV
Пятая планета была очень занятная. Она оказалась меньше всех. На ней только и помещалось что фонарь да фонарщик. Маленький принц никак не мог понять, для чего на крохотной, затерявшейся в небе планетке, где нет ни домов, ни жителей, нужны фонарь и фонарщик. Но он подумал:
«Может быть, этот человек и нелеп. Но он не так нелеп, как король, честолюбец, делец и пьяница. В его работе все-таки есть смысл. Когда он зажигает свой фонарь — как будто рождается еще одна звезда или цветок. А когда он гасит фонарь — как будто звезда или цветок засыпают. Прекрасное занятие. Это по-настоящему полезно, потому что красиво».
И, поравнявшись с этой планеткой, он почтительно поклонился фонарщику.
— Добрый день, — сказал он. — Почему ты сейчас погасил фонарь?
— Такой уговор, — ответил фонарщик. — Добрый день.
— А что это за уговор?
— Гасить фонарь. Добрый вечер.
И он снова засветил фонарь.
— Зачем же ты опять его зажег?
— Такой уговор, — повторил фонарщик.
— Не понимаю, — признался Маленький принц.
— И понимать нечего, — сказал фонарщик. — Уговор есть уговор. Добрый день.
И погасил фонарь.
Потом красным клетчатым платком утер пот со лба и сказал:
— Тяжкое у меня ремесло. Когда-то это имело смысл. Я гасил фонарь по утрам, а вечером опять зажигал. У меня оставался день, чтобы отдохнуть, и ночь, чтобы выспаться…
— А потом уговор переменился?
— Уговор не менялся, — сказал фонарщик. — В том-то и беда! Моя планета год от года вращается все быстрее, а уговор остается прежний.
— И как же теперь? — спросил Маленький принц.
— Да вот так. Планета делает полный оборот за одну минуту, и у меня нет ни секунды передышки. Каждую минуту я гашу фонарь и опять его зажигаю.
— Вот забавно! Значит, у тебя день длится всего одну минуту!
— Ничего тут нет забавного, — возразил фонарщик. — Мы с тобой разговариваем уже целый месяц.
— Целый месяц?!
— Ну да. Тридцать минут. Тридцать дней. Добрый вечер!
И он опять засветил фонарь.
Маленький принц смотрел на фонарщика, и ему все больше нравился этот человек, который был так верен своему слову. Маленький принц вспомнил, как он когда-то переставлял стул с места на место, чтобы лишний раз поглядеть на закат. И ему захотелось помочь другу.
— Послушай, — сказал он фонарщику. — Я знаю средство: ты можешь отдыхать когда только захочешь…
— Мне все время хочется отдыхать, — сказал фонарщик.
Ведь можно быть верным слову и все-таки ленивым.
— Твоя планетка такая крохотная, — продолжал Маленький принц, — ты можешь обойти ее в три шага. И просто нужно идти с такой скоростью, чтобы все время оставаться на солнце. Когда тебе захочется отдохнуть, ты просто все иди, иди… И день будет тянуться столько времени, сколько ты пожелаешь.
— Ну, от этого мне мало толку, — сказал фонарщик. — Больше всего на свете я люблю спать.
— Тогда плохо твое дело, — посочувствовал Маленький принц.
— Плохо мое дело, — подтвердил фонарщик. — Добрый день.
И погасил фонарь.
«Вот человек, — сказал себе Маленький принц, продолжая путь, — вот человек, которого все стали бы презирать — и король, и честолюбец, и пьяница, и делец. А между тем из них всех он один, по-моему, не смешон. Может быть, потому, что он думает не только о себе».
Маленький принц вздохнул.
«Вот бы с кем подружиться, — подумал он еще. — Но его планетка уж очень крохотная. Там нет места для двоих…»
Он не смел себе признаться в том, что больше всего жалеет об этой чудесной планетке еще по одной причине: за двадцать четыре часа на ней можно любоваться закатом тысячу четыреста сорок раз!
XV
Шестая планета была в десять раз больше предыдущей. На ней жил старик, который писал толстенные книги.
— Смотрите-ка! Вот прибыл путешественник! — воскликнул он, заметив Маленького принца.
Маленький принц сел на стол, чтобы отдышаться. Он уже столько странствовал!
— Откуда ты? — спросил старик.
— Что это за огромная книга? — спросил Маленький принц. — Что вы здесь делаете?
— Я географ, — ответил старик.
— А что такое географ?
— Это ученый, который знает, где находятся моря, реки, города, горы и пустыни.
— Как интересно! — сказал Маленький принц. — Вот это настоящее дело!
И он окинул взглядом планету географа. Никогда еще он не видал такой величественной планеты.
— Ваша планета очень красивая, — сказал он. — А океаны у вас есть?
— Этого я не знаю, — сказал географ.
— О-о… — разочарованно протянул Маленький принц. — А горы есть?
— Не знаю, — повторил географ.
— А города, реки, пустыни?
— И этого я тоже не знаю.
— Но ведь вы географ!
— Вот именно, — сказал старик. — Я географ, а не путешественник. Мне ужасно не хватает путешественников. Ведь не географы ведут счет городам, рекам, горам, морям, океанам и пустыням. Географ — слишком важное лицо, ему некогда разгуливать. Он не выходит из своего кабинета. Но он принимает у себя путешественников и записывает их рассказы. И если кто-нибудь из них расскажет что-нибудь интересное, географ наводит справки и проверяет, порядочный ли человек этот путешественник.
— А зачем?
— Да ведь если путешественник станет врать, в учебниках географии все перепутается. И если он выпивает лишнее — тоже беда.
— А почему?
— Потому что у пьяниц двоится в глазах. И там, где на самом деле одна гора, географ отметит две.
— Я знал одного человека… Из него вышел бы плохой путешественник, — сказал Маленький принц.
— Очень возможно. Так вот, если окажется, что путешественник — человек порядочный, тогда проверяют его открытие.
— Как проверяют? Идут и смотрят?
— Ну нет. Это слишком сложно. Просто требуют, чтобы путешественник представил доказательства. Например, если он открыл большую гору, пускай принесет с нее большие камни.
Географ вдруг разволновался:
— Но ты ведь и сам путешественник! Ты явился издалека! Расскажи мне о своей планете!
И он раскрыл толстенную книгу и очинил карандаш. Рассказы путешественников сначала записывают карандашом. И только после того как путешественник представит доказательства, можно записать его рассказ чернилами.
— Слушаю тебя, — сказал географ.
— Ну, у меня там не так уж интересно, — промолвил Маленький принц. — У меня все очень маленькое. Есть три вулкана. Два действуют, а один давно потух. Но мало ли что может случиться…
— Да, все может случиться, — подтвердил географ.
— Потом, у меня есть цветок.
— Цветы мы не отмечаем, — сказал географ.
— Почему?! Это ведь самое красивое!
— Потому, что цветы эфемерны.
— Как это — эфемерны?
— Книги по географии — самые драгоценные книги на свете, — объяснил географ. — Они никогда не устаревают. Ведь это очень редкий случай, чтобы гора сдвинулась с места. Или чтобы океан пересох. Мы пишем о вещах вечных и неизменных.
— Но потухший вулкан может проснуться, — прервал Маленький принц. — А что такое «эфемерный»?
— Потух вулкан или действует — это для нас, географов, не имеет значения, — сказал географ. — Важно одно: гора. Она не меняется.
— А что такое «эфемерный»? — спросил Маленький принц, ведь раз задав вопрос, он не отступался, пока не получал ответа.
— Это значит: тот, что должен скоро исчезнуть.
— И мой цветок должен скоро исчезнуть?
— Разумеется.
«Моя краса и радость недолговечна, — сказал себе Маленький принц, — и ей нечем защищаться от мира: у нее только и есть что четыре шипа. А я бросил ее, и она осталась на моей планете совсем одна!»
Это впервые он пожалел о покинутом цветке. Но мужество тотчас вернулось к нему.
— Куда вы посоветуете мне отправиться? — спросил он географа.
— Посети планету Земля, — отвечал географ. — У нее неплохая репутация…
И Маленький принц пустился в путь, но мысли его были о покинутом цветке.
XVI
Итак, седьмая планета, которую он посетил, была Земля. Земля — планета непростая! На ней насчитывается сто одиннадцать королей (в том числе, конечно, и негритянских), семь тысяч географов, девятьсот тысяч дельцов, семь с половиной миллионов пьяниц, триста одиннадцать миллионов честолюбцев — итого около двух миллиардов взрослых.
Чтобы дать вам понятие о том, как велика Земля, скажу лишь, что, пока не изобрели электричество, на всех шести континентах приходилось держать целую армию фонарщиков — четыреста шестьдесят две тысячи пятьсот одиннадцать человек.
Если поглядеть со стороны, это было великолепное зрелище. Движения этой армии подчинялись точнейшему ритму, совсем как в балете.
Первыми выступали фонарщики Новой Зеландии и Австралии. Засветив свои огни, они отправлялись спать. За ними наступал черед фонарщиков Китая. Исполнив свой танец, они тоже скрывались за кулисами. Потом приходил черед фонарщиков в России и в Индии. Потом — в Африке и Европе. Затем в Южной Америке. Затем в Северной Америке. И никогда они не ошибались, никто не выходил на сцену не вовремя. Да, это было блистательно.
Только тому фонарщику, что должен был зажигать единственный фонарь на Северном полюсе, да еще его собрату на Южном полюсе — только этим двоим жилось легко и беззаботно: им приходилось заниматься своим делом всего два раза в год.
XVII
Когда очень хочешь сострить, иной раз поневоле приврешь. Рассказывая о фонарщиках, я несколько погрешил против истины. Боюсь, что у тех, кто не знает нашей планеты, сложится о ней неверное представление. Люди занимают на Земле не так уж много места. Если бы два миллиарда ее жителей сошлись и стали сплошной толпой, как на митинге, все они без труда уместились бы на пространстве размером двадцать миль в длину и двадцать в ширину. Все человечество можно бы составить плечом к плечу на самом маленьком островке в Тихом океане.
Взрослые вам, конечно, не поверят. Они воображают, что занимают очень много места. Они кажутся сами себе величественными, как баобабы. А вы посоветуйте им сделать точный расчет. Им это понравится, они ведь обожают цифры. Вы же не тратьте время на эту арифметику. Это ни к чему. Вы и без того мне верите.
Итак, попав на Землю, Маленький принц не увидел ни души и очень удивился. Он подумал даже, что залетел по ошибке на какую-то другую планету. Но тут в песке шевельнулось колечко цвета лунного луча.
— Добрый вечер, — сказал на всякий случай Маленький принц.
— Добрый вечер, — ответила змея.
— На какую это планету я попал?
— На Землю, — сказала змея. — В Африку.
— Вот как. А разве на Земле нет людей?
— Это пустыня. В пустынях никто не живет. Но Земля большая.
Маленький принц сел на камень и поднял глаза к небу.
— Хотел бы я знать, зачем звезды светятся, — задумчиво сказал он. — Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог снова отыскать свою. Смотри, вот моя планета — прямо над нами… Но как до нее далеко!
— Красивая планета, — сказала змея. — А что ты будешь делать здесь, на Земле?
— Я поссорился со своим цветком, — признался Маленький принц.
— А, вот оно что…
И оба умолкли.
— А где же люди? — вновь заговорил наконец Маленький принц. — В пустыне все-таки одиноко…
— Среди людей тоже одиноко, — заметила змея.
Маленький принц внимательно посмотрел на нее.
— Странное ты существо, — сказал он. — Не толще пальца…
— Но могущества у меня больше, чем в пальце короля, — возразила змея.
Маленький принц улыбнулся.
— Ну, разве ты уж такая могущественная? У тебя даже лап нет. Ты и путешествовать не можешь…
— Я могу унести тебя дальше, чем любой корабль, — сказала змея.
И обвилась вокруг щиколотки Маленького принца, словно золотой браслет.
— Всех, кого я коснусь, я возвращаю земле, из которой они вышли, — сказала она. — Но ты чист и явился со звезды…
Маленький принц не ответил.
— Мне жаль тебя, — продолжала змея. — Ты так слаб на этой Земле, жесткой, как гранит. В тот день, когда ты горько пожалеешь о своей покинутой планете, я сумею тебе помочь. Я могу…
— Я прекрасно понял, — сказал Маленький принц. — Но почему ты все время говоришь загадками?
— Я решаю все загадки, — сказала змея. И оба умолкли.
XVIII
Маленький принц пересек пустыню и никого не встретил. За все время ему попался только один цветок — крохотный, невзрачный цветок о трех лепестках…
— Здравствуй, — сказал Маленький принц.
— Здравствуй, — отвечал цветок.
— А где люди? — вежливо спросил Маленький принц.
Цветок видел однажды, как мимо шел караван.
— Люди? Ах да… Их всего-то, кажется, шесть или семь. Я видел их много лет назад. Но где их искать — неизвестно. Их носит ветром. У них нет корней — это очень неудобно.
— Прощай, — сказал Маленький принц.
— Прощай, — сказал цветок.
XIX
Маленький принц поднялся на высокую гору. Прежде он никогда не видал гор, кроме своих трех вулканов, которые были ему по колено. Потухший вулкан служил ему табуретом. И теперь он подумал: «С такой высокой горы я сразу увижу всю планету и всех людей». Но увидел только скалы, острые и тонкие, как иглы.
— Добрый день, — сказал он на всякий случай.
«Добрый день… день… день…» — откликнулось эхо.
— Кто вы? — спросил Маленький принц.
«Кто вы… кто вы… кто вы…» — откликнулось эхо.
— Будем друзьями, я совсем один, — сказал он.
«Один… один… один…» — откликнулось эхо.
«Какая странная планета! — подумал Маленький принц. — Совсем сухая, вся в иглах и соленая. И у людей не хватает воображения. Они только повторяют то, что им скажешь… Дома у меня был цветок, моя краса и радость, и он всегда заговаривал первым».
XX
Долго шел Маленький принц через пески, скалы и снега и наконец набрел на дорогу. А все дороги ведут к людям.
— Добрый день, — сказал он.
Перед ним был сад, полный роз.
— Добрый день, — отозвались розы.
И Маленький принц увидел, что все они похожи на его цветок.
— Кто вы? — спросил он, пораженный.
— Мы — розы, — отвечали розы.
— Вот как… — промолвил Маленький принц.
И почувствовал себя очень-очень несчастным. Его красавица говорила ему, что подобных ей нет во всей Вселенной. И вот перед ним пять тысяч точно таких же цветов в одном только саду!
«Как бы она рассердилась, если бы увидела их! — подумал Маленький принц. — Она бы ужасно раскашлялась и сделала вид, что умирает, лишь бы не показаться смешной. А мне пришлось бы ходить за ней, как за больной, — ведь иначе она и вправду бы умерла, лишь бы унизить и меня тоже…»
А потом он подумал: «Я-то воображал, что владею единственным в мире цветком, какого больше ни у кого и нигде нет, а это была самая обыкновенная роза. Только всего у меня и было что простая роза да три вулкана ростом мне по колено, и то один из них потух, и, может быть, навсегда… Какой же я после этого принц?..»
Он лег в траву и заплакал.
XXI
Вот тут-то и появился Лис.
— Здравствуй, — сказал он.
— Здравствуй, — вежливо ответил Маленький принц и оглянулся, но никого не увидел.
— Я здесь, — послышался голос. — Под яблоней…
— Кто ты? — спросил Маленький принц. — Какой ты красивый!
— Я Лис, — сказал Лис.
— Поиграй со мной, — попросил Маленький принц. — Мне так грустно…
— Не могу я с тобой играть, — сказал Лис. — Я не приручен.
— Ах, извини, — сказал Маленький принц.
Но, подумав, спросил:
— А как это — приручить?
— Ты нездешний, — заметил Лис. — Что ты здесь ищешь?
— Людей ищу, — сказал Маленький принц. — А как это — приручить?
— У людей есть ружья, и они ходят на охоту. Это очень неудобно! И еще они разводят кур. Только этим они и хороши. Ты ищешь кур?
— Нет, — сказал Маленький принц. — Я ищу друзей. А как это — приручить?
— Это давно забытое понятие, — объяснил Лис. — Оно означает: создать узы.
— Узы?
— Вот именно, — сказал Лис. — Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…
— Я начинаю понимать, — сказал Маленький принц. — Есть одна роза… Наверно, она меня приручила…
— Очень возможно, — согласился Лис. — На Земле чего только не бывает.
— Это было не на Земле, — сказал Маленький принц.
Лис очень удивился:
— На другой планете?
— Да.
— А на той планете есть охотники?
— Нет.
— Как интересно! А куры там есть?
— Нет.
— Нет в мире совершенства! — вздохнул Лис.
Но потом он опять заговорил о том же:
— Скучная у меня жизнь. Я охочусь за курами, а люди охотятся за мною. Все куры одинаковы, и люди все одинаковы. И живется мне скучновато. Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других. Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом — смотри! Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру…
Лис замолчал и долго смотрел на Маленького принца. Потом сказал:
— Пожалуйста… приручи меня!
— Я бы рад, — ответил Маленький принц, — но у меня так мало времени. Мне еще надо найти друзей и узнать разные вещи.
— Узнать можно только те вещи, которые приручишь, — сказал Лис. — У людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди больше не имеют друзей. Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!
— А что для этого надо делать? — спросил Маленький принц.
— Надо запастись терпеньем, — ответил Лис. — Сперва сядь вон там, поодаль, на траву — вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. Слова только мешают понимать друг друга. Но с каждым днем садись немножко ближе…
Назавтра Маленький принц вновь пришел на то же место.
— Лучше приходи всегда в один и тот же час, — попросил Лис. — Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю цену счастью! А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю, к какому часу готовить свое сердце… Нужно соблюдать обряды.
— А что такое обряды? — спросил Маленький принц.
— Это тоже нечто давно забытое, — объяснил Лис. — Нечто такое, отчего один какой-то день становится не похож на все другие дни, один час — на все другие часы. Вот, например, у моих охотников есть такой обряд: по четвергам они танцуют с деревенскими девушками. И какой же это чудесный день — четверг! Я отправляюсь на прогулку и дохожу до самого виноградника. А если бы охотники танцевали когда придется, все дни были бы одинаковы, и я никогда не знал бы отдыха.
Так Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья.
— Я буду плакать о тебе, — вздохнул Лис.
— Ты сам виноват, — сказал Маленький принц. — Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно; ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…
— Да, конечно, — сказал Лис.
— Но ты будешь плакать!
— Да, конечно.
— Значит, тебе от этого плохо.
— Нет, — возразил Лис, — мне хорошо. Вспомни, что я говорил про золотые колосья.
Он умолк. Потом прибавил:
— Поди взгляни еще раз на розы. Ты поймешь, что твоя роза — единственная в мире. А когда вернешься, чтобы проститься со мной, я открою тебе один секрет. Это будет мой тебе подарок.
Маленький принц пошел взглянуть на розы.
— Вы ничуть не похожи на мою розу, — сказал он им. — Вы еще ничто. Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он — единственный в целом свете.
Розы очень смутились.
— Вы красивые, но пустые, — продолжал Маленький принц. — Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя.
И Маленький принц возвратился к Лису.
— Прощай… — сказал он.
— Прощай, — сказал Лис. — Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
— Самого главного глазами не увидишь, — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
— Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей все свои дни.
— Потому что я отдавал ей все свои дни… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
— Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.
— Я в ответе за мою розу… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
XXII
— Добрый день, — сказал Маленький принц.
— Добрый день, — отозвался стрелочник.
— Что ты делаешь? — спросил Маленький принц.
— Сортирую пассажиров, — отвечал стрелочник. — Отправляю их в поездах по тысяче человек зараз — один поезд направо, другой налево.
И скорый поезд, сверкая освещенными окнами, с громом промчался мимо, и будка стрелочника вся задрожала.
— Как они спешат! — удивился Маленький принц. — Что они ищут?
— Даже сам машинист этого не знает, — сказал стрелочник.
И в другую сторону, сверкая огнями, с громом пронесся еще один скорый поезд.
— Они уже возвращаются? — спросил Маленький принц.
— Нет, это другие, — сказал стрелочник. — Это встречный.
— Им было нехорошо там, где они были прежде?
— Там хорошо, где нас нет, — сказал стрелочник.
И прогремел, сверкая, третий скорый поезд.
— Они хотят догнать тех, первых? — спросил Маленький принц.
— Ничего они не хотят, — сказал стрелочник. — Они спят в вагонах или просто сидят и зевают. Одни только дети прижимаются носами к окнам.
— Одни только дети знают, что ищут, — промолвил Маленький принц. — Они отдают все свои дни тряпочной кукле, и она становится им очень-очень дорога, и, если ее у них отнимут, дети плачут…
— Их счастье, — сказал стрелочник.
XXIII
— Добрый день, — сказал Маленький принц.
— Добрый день, — ответил торговец.
Он торговал самоновейшими пилюлями, которые утоляют жажду. Проглотишь такую пилюлю — и потом целую неделю не хочется пить.
— Для чего ты их продаешь? — спросил Маленький принц.
— От них большая экономия времени, — ответил торговец. — По подсчетам специалистов, можно сэкономить пятьдесят три минуты в неделю.
— А что делать в эти пятьдесят три минуты?
— Да что хочешь.
«Будь у меня пятьдесят три минуты свободных, — подумал Маленький принц, — я бы просто-напросто пошел к роднику…»
XXIV
Миновала неделя с тех пор, как я потерпел аварию, и, слушая про торговца пилюлями, я выпил последний глоток воды.
— Да, — сказал я Маленькому принцу, — все, что ты рассказываешь, очень интересно, но я еще не починил самолет, у меня не осталось ни капли воды, и я тоже был бы счастлив, если бы мог просто-напросто пойти к роднику.
— Лис, с которым я подружился…
— Милый мой, мне сейчас не до Лиса!
— Почему?
— Да потому, что придется умереть от жажды…
Он не понял, какая тут связь. Он возразил:
— Хорошо, если у тебя когда-то был друг, пусть даже надо умереть. Вот я очень рад, что дружил с Лисом…
«Он не понимает, как велика опасность. Он никогда не испытывал ни голода, ни жажды. Ему довольно солнечного луча…»
Я не сказал этого вслух, только подумал. Но Маленький принц посмотрел на меня и промолвил:
— Мне тоже хочется пить… Пойдем поищем колодец…
Я устало развел руками: что толку наугад искать колодцы в бескрайней пустыне? Но все-таки мы пустились в путь.
Долгие часы мы шли молча. Наконец стемнело и в небе стали загораться звезды. От жажды меня немного лихорадило, и я видел их будто во сне. Мне все вспоминались слова Маленького принца, и я спросил:
— Значит, и ты тоже знаешь, что такое жажда?
Но он не ответил. Он сказал просто:
— Вода бывает нужна и сердцу…
Я не понял, но промолчал. Я знал, что не следует его расспрашивать.
Он устал. Опустился на песок. Я сел рядом. Помолчали. Потом он сказал:
— Звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно…
— Да, конечно, — сказал я только, глядя на волнистый песок, освещенный луною.
— И пустыня красивая… — прибавил Маленький принц.
Это правда. Мне всегда нравилось в пустыне. Сидишь на песчаной дюне. Ничего не видно. Ничего не слышно. И все же тишина словно лучится…
— Знаешь, отчего хороша пустыня? — сказал он. — Где-то в ней скрываются родники…
Я был поражен. Вдруг я понял, почему таинственно лучится песок. Когда-то, маленьким мальчиком, я жил в старом-престаром доме — рассказывали, будто в нем запрятан клад. Разумеется, никто его так и не открыл, а может быть, никто никогда его и не искал. Но из-за него дом был словно заколдован: в сердце своем он скрывал тайну…
— Да, — сказал я. — Будь то дом, звезды или пустыня — самое прекрасное в них то, чего не увидишь глазами.
— Я очень рад, что ты согласен с моим другом Лисом, — отозвался Маленький принц.
Потом он уснул, я взял его на руки и пошел дальше. Я был взволнован. Мне казалось, я несу хрупкое сокровище. Мне казалось даже, ничего более хрупкого нет на нашей Земле. При свете луны я смотрел на его бледный лоб, на сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос, которые перебирал ветер, и говорил себе: все это лишь оболочка. Самое главное — то, чего не увидишь глазами…
Его полуоткрытые губы дрогнули в улыбке, и я сказал себе: трогательней всего в этом спящем Маленьком принце его верность цветку, образ розы, который лучится в нем, словно пламя светильника, даже когда он спит… И я понял, он еще более хрупок, чем кажется. Светильники надо беречь: порыв ветра может их погасить…
Так я шел… и на рассвете дошел до колодца.
XXV
— Люди забираются в скорые поезда, но они уже сами не понимают, чего ищут, — сказал Маленький принц. — Поэтому они не знают покоя и бросаются то в одну сторону, то в другую…
— Потом прибавил:
— И все напрасно…
Колодец, к которому мы пришли, был не такой, как все колодцы в Сахаре. Обычно здесь колодец — просто яма в песке. А это был самый настоящий деревенский колодец. Но деревни тут нигде не было, и я подумал, что это сон.
— Как странно, — сказал я Маленькому принцу, — тут все приготовлено: и ворот, и ведро, и веревка…
Он засмеялся, тронул веревку, стал раскручивать ворот. И ворот заскрипел, точно старый флюгер, долго ржавевший в безветрии.
— Слышишь? — сказал Маленький принц. — Мы разбудили колодец, и он запел…
Я боялся, что он устанет.
— Я сам зачерпну воды, — сказал я, — тебе это не под силу.
Медленно вытащил я полное ведро и надежно поставил его на каменный край колодца. В ушах у меня еще отдавалось пенье скрипучего ворота, вода в ведре еще дрожала, и в ней играли солнечные зайчики.
— Мне хочется глотнуть этой воды, — промолвил Маленький принц. — Дай мне напиться…
И я понял, что он искал!
Я поднес ведро к его губам. Он пил, закрыв глаза. Это было как самый прекрасный пир. Вода эта была не простая. Она родилась из долгого пути под звездами, из скрипа ворота, из усилий моих рук. Она была как подарок сердцу. Когда я был маленький, так светились для меня рождественские подарки: сияньем свеч на елке, пением органа в час полночной мессы, ласковыми улыбками.
— На твоей планете, — сказал Маленький принц, — люди выращивают в одном саду пять тысяч роз… и не находят того, что ищут…
— Не находят, — согласился я.
— А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе, в глотке воды…
— Да, конечно, — согласился я.
И Маленький принц сказал:
— Но глаза слепы. Искать надо сердцем.
Я выпил воды. Дышалось легко. На рассвете песок становится золотой, как мед. И от этого тоже я был счастлив. С чего бы мне грустить?..
— Ты должен сдержать слово, — мягко сказал Маленький принц, снова садясь рядом со мною.
— Какое слово?
— Помнишь, ты обещал… намордник для моего барашка… Я ведь в ответе за тот цветок.
Я достал из кармана свои рисунки. Маленький принц поглядел на них и засмеялся:
— Баобабы у тебя похожи на капусту…
А я-то гордился своими баобабами!
— А у лисицы твоей уши… точно рога! И какие длинные!
И он опять засмеялся.
— Ты несправедлив, дружок. Я ведь никогда и не умел рисовать — разве только удавов снаружи и изнутри.
— Ну ничего, — успокоил он меня. — Дети и так поймут.
И я нарисовал намордник для барашка. Я отдал рисунок Маленькому принцу, и сердце у меня сжалось.
— Ты что-то задумал и не говоришь мне…
Но он не ответил.
— Знаешь, — сказал он, — завтра исполнится год, как я попал к вам на Землю… — И умолк. Потом прибавил: — Я упал совсем близко отсюда.. -. И покраснел.
И опять, бог весть почему, тяжело стало у меня на душе. Все-таки я спросил:
— Значит, неделю назад, в то утро, когда мы познакомились, ты не случайно бродил тут совсем один, за тысячу миль от человеческого жилья? Ты возвращался к месту, где тогда упал?
Маленький принц покраснел еще сильнее.
А я прибавил нерешительно:
— Может быть, это потому, что исполняется год?..
И снова он покраснел. Он не ответил ни на один мой вопрос, но ведь когда краснеешь, это значит «да», не так ли?
— Неспокойно мне… — начал я.
Но он сказал:
— Пора тебе приниматься за работу. Иди к своей машине. Я буду ждать тебя здесь. Возвращайся завтра вечером…
Однако мне не стало спокойнее. Я вспомнил о Лисе. Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
XXVI
Неподалеку от колодца сохранились развалины древней каменной стены. На другой вечер, покончив с работой, я вернулся туда и еще издали увидел, что Маленький принц сидит на краю стены, свесив ноги. И услышал его голос.
— Разве ты не помнишь? — говорил он. — Это было совсем не здесь.
Наверно, кто-то ему отвечал, потому что он возразил:
— Ну да, это было ровно год назад, день в день, но только в другом месте…
Я зашагал быстрее. Но нигде у стены я больше никого не видел и не слышал. А между тем Маленький принц снова ответил кому-то:
— Ну конечно. Ты найдешь мои следы на песке. И тогда жди. Сегодня ночью я туда приду.
До стены оставалось двадцать метров, а я все еще ничего не видел.
После недолгого молчания Маленький принц спросил:
— А у тебя хороший яд? Ты не заставишь меня долго мучиться?
Я остановился, и сердце мое сжалось, но я все еще не понимал.
— Теперь уходи, — сказал Маленький принц. — Я хочу спрыгнуть вниз.
Тогда я опустил глаза да так и подскочил! У подножья стены, подняв голову к Маленькому принцу, свернулась желтая змейка, из тех, чей укус убивает в полминуты.
Нащупывая в кармане револьвер, я бегом бросился к ней, но при звуке шагов змейка тихо заструилась по песку, словно умирающий ручеек, и с еле слышным металлическим звоном неторопливо скрылась меж камней.
Я подбежал к стене как раз вовремя и подхватил моего Маленького принца. Он был белее снега.
— Что это тебе вздумалось, малыш! — воскликнул я. — Чего ради ты заводишь разговоры со змеями?
Я развязал его неизменный золотой шарф. Смочил ему виски и заставил выпить воды. Но не смел больше ни о чем спрашивать. Он серьезно посмотрел на меня и обвил мою шею руками. Я услышал, как бьется его сердце, словно у подстреленной птицы. Он сказал:
— Я рад, что ты нашел, в чем там была беда с твоей машиной. Теперь ты можешь вернуться домой…
— Откуда ты знаешь?!
Я как раз собирался сказать ему, что, вопреки всем ожиданиям, мне удалось исправить самолет!
Он не ответил, он только сказал:
— И я тоже сегодня вернусь домой.
Потом прибавил печально:
— Это гораздо дальше… и гораздо труднее…
Все было как-то странно. Я крепко обнимал его, точно малого ребенка, и, однако, мне казалось, будто он ускользает, его затягивает бездна, и я не в силах его удержать…
Он задумчиво смотрел куда-то вдаль.
— У меня останется твой барашек. И ящик для барашка. И намордник…
Он печально улыбнулся.
Я долго ждал. Он словно бы приходил в себя.
— Ты напугался, малыш…
Ну еще бы не напугаться! Но он тихонько засмеялся:
— Сегодня вечером мне будет куда страшнее…
И опять меня оледенило предчувствие непоправимой беды. Неужели, неужели я никогда больше не услышу, как он смеется? Этот смех для меня — точно родник в пустыне.
— Малыш, я хочу еще послушать, как ты смеешься…
Но он сказал:
— Сегодня ночью исполнится год. Моя звезда станет как раз над тем местом, где я упал год назад…
— Послушай, малыш, ведь все это — и змея, и свиданье со звездой — просто дурной сон, правда?
Но он не ответил.
— Самое главное — то, чего глазами не увидишь… — сказал он.
— Да, конечно…
— Это как с цветком. Если любишь цветок, что растет где-то на далекой звезде, хорошо ночью глядеть в небо. Все звезды расцветают.
— Да, конечно…
— Это как с водой. Когда ты дал мне напиться, та вода была как музыка, а все из-за ворота и веревки. Помнишь? Она была очень хорошая.
— Да, конечно…
— Ночью ты посмотришь на звезды. Моя звезда очень маленькая, я не могу ее тебе показать. Так лучше. Она будет для тебя просто — одна из звезд. И ты полюбишь смотреть на звезды… Все они станут тебе друзьями. И потом, я тебе кое-что подарю…
И он засмеялся.
— Ах, малыш, малыш, как я люблю, когда ты смеешься!
— Вот это и есть мой подарок… Это будет как с водой…
— Как так?
— У каждого человека свои звезды. Одним — тем, кто странствует, — они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки. Для ученых они — как задача, которую надо решить. Для моего дельца они — золото. Но для всех этих людей звезды — немые. А у тебя будут совсем особенные звезды…
— Как так?
— Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, — и ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться!
И он сам засмеялся.
— И когда ты утешишься — в конце концов всегда утешаешься, — ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом. Тебе захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнешь окно, и тебе будет приятно… И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься, глядя на небо. А ты им скажешь: «Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!» И они подумают, что ты сошел с ума. Вот какую злую шутку я с тобой сыграю…
Он опять засмеялся.
— Как будто вместо звезд я подарил тебе целую кучу смеющихся бубенцов…
И он опять засмеялся. Потом снова стал серьезен:
— Знаешь… сегодня ночью… лучше не приходи.
— Я тебя не оставлю.
— Тебе покажется, что мне больно. Покажется даже, что я умираю. Так уж оно бывает. Не приходи, не надо.
— Я тебя не оставлю.
Но он был чем-то озабочен.
— Видишь ли… это еще из-за змеи. Вдруг она тебя ужалит… Змеи ведь злые. Кого-нибудь ужалить для них удовольствие.
— Я тебя не оставлю.
Он вдруг успокоился:
— Правда, на двоих у нее не хватит яда…
В ту ночь я не заметил, как он ушел. Он ускользнул неслышно. Когда я наконец нагнал его, он шел быстрым, решительным шагом.
— А, это ты… — сказал он только.
И взял меня за руку. Но что-то его тревожило.
— Напрасно ты идешь со мной. Тебе будет больно на меня смотреть. Тебе покажется, будто я умираю, но это неправда…
Я молчал.
— Видишь ли… это очень далеко. Мое тело слишком тяжелое. Мне его не унести.
Я молчал.
— Но это все равно что сбросить старую оболочку. Тут нет ничего печального…
Я молчал.
Он немного пал духом. Но все-таки сделал еще одно усилие:
— Знаешь, будет очень славно. Я тоже стану смотреть на звезды. И все звезды будут точно старые колодцы со скрипучим воротом. И каждая даст мне напиться…
Я молчал.
— Подумай, как забавно! У тебя будет пятьсот миллионов бубенцов, а у меня — пятьсот миллионов родников…
И тут он тоже замолчал, потому что заплакал.
— Вот мы и пришли. Дай мне сделать еще шаг одному.
И он сел на песок, потому что ему стало страшно.
Потом он сказал:
— Знаешь… моя роза… я за нее в ответе. А она такая слабая! И такая простодушная. У нее только и есть что четыре жалких шипа, больше ей нечем защищаться от мира.
Я тоже сел, потому что у меня подкосились ноги. Он сказал:
— Ну… вот и все…
Помедлил еще минуту и встал. И сделал один только шаг. А я не мог шевельнуться.
Точно желтая молния мелькнула у его ног. Мгновенье он оставался недвижим. Не вскрикнул. Потом упал — медленно, как падает дерево. Медленно и неслышно, ведь песок приглушает все звуки.
XXVII
И вот прошло уже шесть лет… Я еще ни разу никому об этом не рассказывал. Когда я вернулся, товарищи рады были вновь увидеть меня живым и невредимым. Грустно мне было, но я говорил им:
— Это я просто устал…
И все же понемногу я утешился. То есть не совсем… Но я знаю: он возвратился на свою планетку, ведь, когда рассвело, я не нашел на песке его тела. Не такое уж оно было тяжелое. А по ночам я люблю слушать звезды. Словно пятьсот миллионов бубенцов…
Но вот что поразительно. Когда я рисовал намордник для барашка, я забыл про ремешок! Маленький принц не сможет надеть его на барашка. И я спрашиваю себя: что-то делается там, на его планете? Вдруг барашек съел розу?
Иногда я говорю себе: нет, конечно, нет! Маленький принц на ночь всегда накрывает розу стеклянным колпаком, и он очень следит за барашком… Тогда я счастлив. И все звезды тихонько смеются.
А иногда я говорю себе: бываешь же порой рассеянным… Тогда все может случиться! Вдруг он как-нибудь вечером забыл про стеклянный колпак или барашек ночью втихомолку выбрался на волю… И тогда бубенцы плачут…
Все это загадочно и непостижимо. Вам, кто тоже полюбил Маленького принца, как и мне, это совсем-совсем не все равно: весь мир становится для нас иным оттого, что где-то в безвестном уголке Вселенной барашек, которого мы никогда не видели, быть может, съел незнакомую нам розу.
Взгляните на небо. И спросите себя: жива ли та роза или ее уже нет? Вдруг барашек ее съел? И вы увидите: все станет по-другому…
И никогда ни один взрослый не поймет, как это важно!
Это, по-моему, самое красивое и самое печальное место на свете. Этот же уголок пустыни нарисован и на предыдущей странице, но я нарисовал еще раз, чтобы вы получше его разглядели. Здесь Маленький принц впервые появился на Земле, а потом исчез.
Всмотритесь внимательней, чтобы непременно узнать это место, если когда-нибудь вы попадете в Африку, в пустыню. Если вам случится тут проезжать, заклинаю вас, не спешите, помедлите немного под этой звездой! И если к вам подойдет маленький мальчик с золотыми волосами, если он будет звонко смеяться и ничего не ответит на ваши вопросы, вы, уж конечно, догадаетесь, кто он такой. Тогда — очень прошу вас! — не забудьте утешить меня в моей печали. Скорей напишите мне, что он вернулся…
Комментарии к сказкам