Не буду есть кашу

Служба каждого солдата,

На смекалку ту богата.

Как-то летом, в час ночной,

Встал солдатик на постой.

Он и голоден, и квёл,

Он с тоской глядит на стол.

Только стол тот чист и пуст,

Над столом тот свет не густ,

А старушка перед ним,

Не парит, как херувим;

Перед ним она, как дуб,

Взгляд её совсем не люб,

Бровки хмурит и сопит,

Жадность в бабушке не спит.

Да солдату дела нет,

До её проблем и бед:

— Я, бабулька, есть хочу,

Хоть ворону проглочу!

Только вижу, хнычь не хнычь,

От тебя не жди кулич!

Врать старушке в самый раз,

Врёт старушка без прикрас:

— Я бедна, солдатик, знай,

Вышел в год неурожай!

Тут, в углах, не пискнет мышь,

В сундуках тех дремлет шиш!

Наш солдат не знал каприз,

Пред старушкой он не кис:

— Вижу сам, что ты бедна,

Бедность тут во всём видна,

Но коль есть в углу топор,

Ни к чему нам разговор,

Кашу, мать, из топора,

Сварим в часик-полтора!

Удивилась бабка, страсть,

Только бабке кур не красть:

«Вижу ты, солдатик, хват,

Но простецкий ты, солдат!

Угоститься я не прочь,

Сладкой будет эта ночь»!

Был солдат на дело скор,

В чугунок вложил топор,

Вмиг залил его водой,

И на печь, в огонь живой.

Улыбался он и цвёл,

Сеть старушке снова плёл:

— Будет кашка славна, мать,

Слов мне в яму не кидать!

Вот прошёл какой-то час,

У солдата вспыхнул глаз.

Взял солдат на пробу вар:

— Ох, какой у нас навар!

Всыпать бы крупы чуток,

Не закрыть бы мне роток,

Ел бы кашу, не бледнел,

На глазах твоих жирел!

Бабка ходом и в сундук,

Не впервой трудит ей рук;

Принесла той гречи в край,

Только делом управляй!

Похвалил её солдат:

— Нам крупы, мать, в аккурат!

Будет, чем заполнить брешь,

Только радуйся и ешь!

Полчаса прошли, что миг,

У солдата время пик:

— Что за прелесть кашка, мать,

Запах кружит, не унять,

А коль вышло каши впрок,

Нам бы маслица шматок,

И в ту кашку, в самый жар,

Это будет Божий дар!

Уловила бабка спрос,

Ей решён в момент вопрос.

Чугунок солдат на стол,

Речь он скромную повёл:

— Нам бы ложки, хлеб и соль,

Пальцы тут уж не мусоль;

Открывай пошире рот,

Ложку чёрт не отберёт!

Бабка к полке и назад,

Ложку в руку взял солдат,

Посмотрел на соль и хлеб,

Духом вмиг солдат окреп;

— Вынимать топор не сметь,

Каши вкус уйдёт, заметь!

А топорик чудный, мать,

Грех тебе его терять!

Бабке радость и не скрыть,

Ей придётся с нею жить:

«Чудный, правда, мой топор,

Просто радует он взор!

Стану я его беречь,

От соседей тех стеречь»!

Ложки знали цепкость рук,

Долго шёл по дому звук,

А потом забрёл к ним сон,

Был цветным и крепким он.

Утром ранним встал солдат,

На старушку бросил взгляд:

— Врать мне, бабка, не с руки,

Будут дни твои легки!

Есть топор и есть дрова,

Руки есть и голова,

Есть крупа и масло есть,

Будет, с чем за стол присесть,

А коль в доме хлеб да соль,

Голод в доме ты не холь.

Бабке он поклон отдал,

Путь с улыбкою верстал,

А старушка вмиг в надзор,

Не дай Бог упрут топор,

Да и думка та при ней;

Не созвать ли в дом гостей?