Сказ о человеке, который решил стать никем

Облокотившись на подоконник, Саша сидел и смотрел на капли пузырящегося за окном дождя. Они напоминали слезы, которые еще недавно катились из его глаз. Казалось, что глаза просохли, но слезы остались и превратились в дождь. С этой мыслью в душу тринадцатилетнего мальчика приходило долгожданное облегчение. Он чувствовал, как обида уютно сворачивалась калачиком и медленно засыпала.

Он любил фотографировать, с тех пор, как отец подарил ему недорогую камеру. Почти везде Саша носил ее с собой. И каждую неделю убранство его комнаты пополнялось новыми карточками. Снимки друзей, одноклассников, родственников, старых трамваев, кадров с экрана телевизора стояли на книжных полках, шкафу, лежали на столе, напоминая мальчику о недавних путешествиях, затеях или праздниках. Самые лучшие фотографии бережно вкладывались бабушкой в семейный альбом, а молодой мастер с еще большим воодушевлением продолжал возиться с увеличителем, напоминавшим в те времена самовар, пленками, бачками для проявки и прочими аксессуарами.

Недавно приезжал отец, чтобы поздравить Александра с днем рождения. Сыну было очень приятно, хотя только год назад он вновь начал общаться с ним. До этого их разделяла грустная история.

Когда Саше было три года, он помнил, что отец часто приходил в гости к нему, маме и бабушке с дедушкой. Он неизменно заявлял: «Я пришел в гости к сыну», затем садился на стул, раскрывал газету и больше уже ни на кого не обращал внимания, если не было возможности что-нибудь поесть или незаметно схватить за коленку маму. Мама возмущалась, полагая, что он «недостойно себя ведет в доме ее родителей». Но оставлять гостя без ужина, когда все собрались к столу, обычно не решался никто. И папа оставался доволен.

Однажды бабушка не выдержала и спросила его:

— Если ты приходишь к сыну, то почему не общаешься с ним, не играешь?

 — Вот еще, — важничая, отвечал папа. – Если я так со всеми детьми играть буду, то вообще не отдохну от своей напряженной работы и командировок! У меня, может, уже в каждом городе по жене и ребенку, а я с Вами сижу!

Услышав слова о том, что он не дорог отцу, трехлетний Александр забился в истерике.

— Папа, папа, — кричал он, — скажи, что это неправда!

«Он пошутил!», — пытались утешить его мама и бабушка, но мальчик, заливаясь слезами, смотрел на папу. Папа молчал.

Увидев, что отец непреклонен, а ребенок безутешен, дедушка выгнал обидчика за дверь. После этого случая, Шурик, как его ласково называла мать, серьезно заболел.

С тех пор ему стал сниться странный сон. Неизвестная женщина в красивых одеждах читала ему книгу. Та книга была именно о его жизни. И все, что читалось, он видел как фильм — просто и ясно. Но когда Саша просыпался, он не мог вспомнить ничего из увиденного. В памяти неизменно всплывали лишь женщина и книга.

Анализы, болезненные обследования, консультации специалистов несколько лет омрачали солнечное детство. Но верно говорится в народе: «клин вышибают клином». И множество маленьких неприятностей, под общим названием «медицина», иногда способны изгнать одну большую, что называется «болезнь». Так, молодой организм стравился с нервным потрясением и пошел на поправку. Помогло так же то, что все были едины во мнении — ребенка нужно оградить от дальнейших контактов с причиной его болезни – с отцом.

Отец же постоянно искал этих контактов. В квартиру его больше не пускали, поэтому он звонил каждый день по телефону в надежде, что Саша возьмет трубку. Иногда это даже происходило. Из редких, но долгих бесед с ним выздоравливающий мальчик узнал, что у него есть брат, который моложе его на три года. Хотя, это не особенно волновало Сашу, пока не наступил его тринадцатый день рожденья…

Была солнечная весенняя погода, когда они тайком, так же как год назад, встретились на улице. Отец извинился, потому что у него не оказалось подарка. Но это было не главное. Ведь Саше казалось, что теперь настало время, когда он сможет общаться с близким человеком, который, в отличие от матери или стариков, не был сильно озабочен опекой над ним. У него была куча вопросов к этому человеку, и он пребывал в прекрасном расположении духа.

Они поднялись на последний этаж дома, и вышли на общий балкон. Папа облокотился на перила и склонился вниз. Увидев выходящего из подъезда человека, он плюнул. Александр удивленно взглянул на него. «Наверное, он хочет мне понравиться», — решил сын, — не зная как оправдать ребяческую выходку взрослого человека.

 — Тебе еще не надоел фотоаппарат, который я дарил раньше? – Спросил папа.

— Нет. Что ты! – Улыбаясь, сказал сын.

— Да, ладно! Ты-то им уже наигрался! У твоего брата скоро день рождения, — продолжал родитель. — Давай, я подарю ему фотоаппарат.

Улыбка медленно исчезла с лица Александра. «Это – мой фотоаппарат, — думал он. – Почему я должен свою любимую вещь отдавать брату, которого никогда не видел». Он твердо ответил:

— Нет!

Видно было, что ответ сильно расстроил отца, который растерянно промямлил:

— Э, зря ты так…

Спросив еще что-то о маминых делах, он стал прощаться.

Вернувшись домой, Саша сидел и смотрел на дождь. Он переживал, что сегодня не только остался без подарка, но и чуть не лишился предыдущего. Ему казалось, что папа с того самого балкона хотя и плюнул в прохожего, но попал ему в душу.

В этот день рождения мальчику вновь снился сон о женщине, читающей книгу. Перед его внутренним взором сменялись картины прошлого и будущего: люди, разговоры, дела, животные, пейзажи. Однако наутро он не смог вспомнить ни одного события сна.

 Признав, что родственники были правы, Саша старался, как можно меньше общаться с отцом, а уж тем более с ним встречаться. Его сильно злило, когда кто-нибудь говорил, что он похож на этого «скупердяя». Шурика раздражали меткие замечания матери, которая не забывала упомянуть об их сходстве, особенно если он надевал обувь, держа руки в карманах.

— У тебя даже манеры отца, — иронизировала она.

Сопя, Александр вытаскивал руки из карманов и молча уходил из дома.

Так продолжалось, пока мальчик рос. После смерти бабушки и дедушки, повзрослев, он поселился отдельно от матери. Однако одному студенту жить не легко. И в трудный момент вспомнил Саша о папе. Пришел он тогда к нему и сказал:

— Тяжело мне живется. Скоро есть будет нечего. Но не прошу у тебя еды или денег. Раз ты живешь один, помоги мне! Пусти меня пожить в свою квартиру. Я же пущу в свое жилье других людей. Они мне немного заплатят. И будут мне деньги, и будет нам на что жить.

— Хорошо, — согласился отец. Но будешь ты отдавать мне половину того, что возьмешь за свое жилье. Вот и получится тогда, что я тебе комнату сдаю в аренду.

 Неприятно стало сыну от этого предложения, «ведь на беде близких, — думал он, — нельзя зарабатывать денег». Но делать нечего. Стал он отцу дань платить за свое проживание, хотя в душе затаилась обида немалая — даже сон чаще сниться стал о женщине с книгой. А как понять этот сон он не ведал.

Выучился, в конце концов, Александр и переехал в свое жилье, устроился на работу, женился. И все бы у него было как у людей, если бы хоть один ребенок на свет родился. Но, нет. Ничего они с женой понять не могут, а врачи лишь руками разводят и говорят, что с их точки зрения все нормально. В то время от родственников весть пришла, что отец занемог и о себе позаботиться не может.

Пришлось ехать к отцу. Входная дверь оказалась открыта. Смрадный запах ударил Саше в лицо. Осторожно перешагивая через кучки каких-то насекомых, грязное белье и мутные подтеки на полу, он добрался до окна на кухне и распахнул его настежь. Дышать стало легче. Слезящиеся глаза разглядели стоящую на газовой плите чугунную гирю, обшарпанные стены и мебель. Было слышно, как в одной из комнат работает телевизор. Саша пошел на звук.

На кровати, на сером с коричневыми подтеками белье лежал отец. Одет он был только в грязные тапочки. Его осунувшееся лицо обрамляла седая всклоченная борода, глаза закрывали густые и сильно разросшиеся брови. Рядом с ним на полу стопкой лежали сберегательные книжки, стояли грязные тарелки, валялись документы и коллекционные монеты. Саша почувствовал, как его желудок начал произвольно сокращаться от стоящего в комнате ужасного запаха.

— Привет! – повернув голову, сказал отец.

— Привет! – отвечал сын. – Что с тобой?

— Я ударился головой. И вообще, сейчас я – военный летчик, а звать меня Наташей. Очень хочется есть!

«Боже мой, — подумал Александр, — мне только не хватало сумасшедшего и гадящего под себя старика!». В глубине души зашевелилась и подняла голову таящаяся много лет обида. По ее молчаливой подсказке, сын понял, что делать дальше.

Уже по прошествии нескольких дней Саша пожимал руку представителю организации, которая бралась ухаживать за стариками. Она получала право наследования их жилья, а посредникам при заключении такой сделки полагалось небольшое вознаграждение. И теперь, посредник-сын радостно пересчитывал легко доставшиеся деньги.

— Есть ли у Вас пожелания к нам? – вежливо спросил представитель. – Может, вашему отцу понадобится особое питание или, скажем, лечение?

— Да, — небрежно бросил Шурик, — отправьте его в больницу, где неопытные студенты тренируются в операциях на головном мозге. Там он точно не выживет!

Представитель организации интригующие улыбнулся.

 А через год отец умер. Но Сашу не интересовало ни как это произошло, ни где он похоронен. Он был занят собой.

Шурик подошел к зеркалу. На него оттуда смотрел отец. «Этого не может быть!» — подумал он, в недоумении поднеся руку ко лбу. Отражение повторило его движение. Он пристально всмотрелся. Все напоминало ему отца: высокий лоб, раздвоенный подбородок, волосы, растущие на кончике носа. С нескрываемым отвращением сын отошел от зеркала.

Не помогла ни стрижка, ни покупка новой одежды. Как только Саша подходил к зеркалу, он видел покойника. Но если вначале он лицезрел свое непосредственное сходство с ним, то со временем ему стало казаться, что он наблюдает только отца. В зеркале тот виделся в рваном свитере, в джинсах, подпоясанных веревкой, в очках со сломанной дужкой, которые чудом держались у него на носу. Так он обычно одевался после того, как стал пенсионером.

Пытаясь разговаривать с отцом, Саша понял, что начинает медленно сходить с ума. Что делать в этой ситуации он не знал, поэтому стал искать помощи у разбирающегося в этой мистике человека. Перелистывая газету, он наткнулся на небольшое объявление колдуна по имени Михаил. Он обещал недорого снять порчу, сглаз и даже родовое проклятие. Недолго думая, Шурик набрал номер телефона ….

Они встретились. Дверь открыл человек в летах с глубоко посаженными глазами. Черные одежды колдуна придавали ему какое-то величие и торжественность. Чувствовались его уверенность в себе и внутренняя сила. Среди горящих свечей и курящихся благовоний Александр изложил Михаилу свою грустную историю. Тот слегка задумался, затем изрек:

— Раз все приходит через зеркало, то и решать этот вопрос надо с зеркалом. Сделай все в точности, как я тебе скажу …

Дома Саша тщательно выполнил все инструкции, которые ему дал колдун. Полностью раздевшись и сняв с себя украшения, он облил спиртом и поджег от пламени черных свечей два зеркала. После того как огонь потух, он сел между зеркалами так, чтобы в одном видеть свое отражение из другого и произнес выученные наизусть слова:

— Именем пославшего меня колдуна Лиахим, прошу Верховного Князя Тьмы стать моим союзником и защитником в зазеркалье. Великий Князь, проведи меня путями прошлого и будущего, покажи мою связь с отцом и пути, как ее разорвать. Такова воля моя! Такова воля моя! Такова воля моя!

 Отражение в зеркале зарябило в глазах. Но Саша упорно и долго смотрел, пока очертания зеркального мира не приобрели более отчетливые формы. Там он увидел красивую женщину из своих снов. Она улыбалась ему. Рядом с ней появилась тень. Из нее возник взрослый мужчина, который стал о чем-то ругаться с красавицей, потом размахнулся и гневно ударил ее по лицу. Всю силу этого удара Александр почему-то почувствовал на себе. Уже падая, он заметил, что рядом с ним на все это смотрит недавно усопший отец. Хотя он был не таким, каким Саша его знал раньше. На вид ему было года три – четыре: маленький, щуплый, напуганный…

Александр очнулся от шока на полу своей комнаты. Догорали ритуальные свечи. Он чувствовал навалившуюся на него усталость: тело казалось ватным. Нестерпимо ныла щека, как будто по ней ударили в драке. Но он так и не решился подойти к зеркалу и посмотреть, что случилось с лицом, – мешал какой-то суеверный страх. Саша понял, что столкнулся с трагедией, которая крепко связывает известную ему из снов женщину и отца. Причем, эта женщина не выходила у него из головы, даже когда он, окончательно обессилев, прилег на кровать и забылся сном.

 Обитательница зазеркалья поджидала его в сновидении. Она ласково положила ему руку на лоб и произнесла:

— Мой муж был когда-то деспотичным, жадным и капризным человеком. Трудно было его обуздать. Через несколько лет после рождения мной первенца — твоего отца он тайно умертвил меня. Но он не лишил нас совместного существования в роде и, конечно, в потомстве. Так, под личиной твоего отца часто проявлял себя неупокоившийся и ныне дед. Он издевался над тобой в детстве, а я каялась за него. Мы оба и сейчас в тебе. Но я устала бороться с ним. Я пожелала свободы, поэтому ты умрешь бездетным. Наш с ним неудачный союз распадется навеки. Он – дух гнева и нетерпимости!

При ее последних словах все кругом померкло. Женщина исчезла. Вместо нее, сновидец увидел искаженное гневом лицо мужчины, которого уже наблюдал в зеркале. Пытаясь защититься от своего жестокого деда, он проснулся.

Вспомнив свой раздражительный, обидчивый и порой непримиримый характер, Саша задумался о том, что дух гнева действительно бывает властен над ним. И сердце сжималось от сострадания, когда он думал о несчастной участи бабушки. Да, сновидение внесло в его жизнь ясность, но ясность оказалась отчетливым видением неблагоприятной судьбы. С ней не хотелось мириться. Надо было что-то делать. Но что? Саша вновь обратился к знакомому колдуну.

Михаил казался немного растерянным. По нему было заметно, что разговор ему как-то не по душе.

— Что ж, — сказал Михаил. – Есть способ решить эту проблему. Сделай все, как в прошлый раз. Но когда появится видение, брызни своей кровью на зеркало, а потом разбей его вдребезги.

— Я освобожусь от духа гнева?

— Да, — отвечал колдун. – Но дух гнева не избавится от сковывающих его цепей. Он вернется позже и уже глазами твоих детей станет смотреть на мир.

Саша с ужасом представил, что с его потомки переживут то, что произошло с ним. Это ему не подходило!

— Нет ли другого способа? – спросил он.

— Пойми, — урезонил его Михаил, — людьми живут в мире, наполненном страстями и желаниями. Ты же хочешь близости с женщиной, родить детей, купить побольше жилье и пр. Из этого ткется судьба. Дух – тоже желание. Он заключен здесь навечно. Никак нельзя отменить столкновение с ним, хотя можно отсрочить на время такой приговор судьбы. В этом заключается суть магии.

— Неужели все подвластны судьбе? – заинтересовался Александр.

— Ну, не властна она, — нехотя продолжил колдун, — над стоящим на молитве монахом или над сидящим в медитации йогом. Они не хотят ни детей, ни жен, ни власти, ни богатства. Духам из нашего мира возле них и делать-то нечего. Ты-то не собираешься в монастырь?

Саша вздохнул. В монастырь он не собирался. Однако то, что будущие дети или внуки примут на себя его долг перед судьбой, Шурика совершенно не устраивало.

— Пусть все остается, как есть. – Решил он. – Да, и моя бабушка заслужила свободу. Я не хочу перечить ее желанию!

— Дух гнева и нетерпимости тоже вырвется на волю. – Улыбнувшись, заметил Михаил. – Он найдет для себя новое жилище. И оно все равно будет в маленьком ребенке. Я бы советовал тебе воспользоваться моей рекомендацией относительно зеркала.

— Нет, — твердо отвечал Александр. – Думай обо мне все что угодно, но я исполню свой долг. И меньше людей в этом мире примет в себя страшного духа гнева и нетерпимости. А может быть, настанет время, что его вообще не примет никто.

— Ну, — засмеялся Михаил, — наверное, все люди вымрут!

— Если человек и зло идут по одной дороге, то мне с ними не по пути! – ответил Саша и попрощался с колдуном.

Престарелый, одинокий человек в серой шляпе сидел на лавочке и наблюдал за играющими в песочнице детьми. Это был Александр. Он замечал, как одни из детей строили прекрасные замки и, уходя, не желали их оставлять на улице. Другие – с наслаждением разрушали то, что строилось когда-то не ими. Третьи – нянькались с куклами. У каждого из них были свои духи и своя судьба. Александр знал, как можно побороть этих духов, а потому не пребывал в отчаянии. И утомленным от игр детям, и скучающим на лавочке родителям он часто сказывал свою грустную повесть о судьбе.

В нем до конца жизни теплилась надежда, что кто-нибудь из его слушателей сможет стать монахом, дервишем или йогом. Поговаривали даже, что злые духи невзлюбили за это сказочника и порой норовили сотворить разные ему пакости: то песком забросают, то лавочку уронят, то заругают на разные голоса. Он принимал все без обиды, потому что не хотел ничего, хотел быть только никем, как и его бабушка. Впрочем, разве сейчас кто-нибудь верит в духов?

 Я лично поверил, когда Александр рассказал эту историю мне, Алексею Клюеву. А я передаю ее Вам, чтобы узнало как можно больше людей о том, что надо любить своих детей, невзирая на судьбу человеческую.