Сказка о калифе, источниках и хитрости ч.1

Раз когда-то однажды, не в давние времена, а в настоящем жил да был бизнесмен один богатый по имени Сан Саныч. И был у него сын единственный пятнадцатилетний Иван.

Во всём-то бедный Иванушка терпел неудачу. Ну не везло ему в жизни – хоть плачь! Мамочка его умерла, когда герой наш под стол ещё пешком хаживал, а папа всегда был занят и внимания на сына не обращал. Ростом и статью Ваня вовсе не выделялся, да и силой и умом тоже не на первых равнялся. А как-то раз попал он в автомобильную аварию и стал после этого мучительно заикаться. И друзья верные не заводились у него никак, и даже школьные товарищи не желали принимать его к себе в компанию. А что касаемо учителей, то тут уж просто была беда, потому что с математикой да с письмом Иван совсем не ладил, а физкультуру по состоянию нездоровья частенько он пропускал. И хотя фамилия у Вани была Лужин, но школьные остряки переделали её на Лузер. По этой вот кликухе все Ванюху и звали. Так бывало и говорили: эй, Лузер, иди, мол, сюда, или: иди-ка ты, Лузер, куда-нибудь отсюда подальше…

И вот как-то раз, в полнолуние видать или в ненастье, надумал папа его Сан Саныч жениться во второй раз. А что? Сказано – сделано. Взял, да и женился. Приводит папаня в дом молодую свою жену и сынишке её представляет. Так, мол, и так, заявляет, отрок, прошу-де любить и жаловать супругу мою Веронику Арнольдовну. Это, добавляет, твоя теперь мама, так что слушайся её во всём и уважай.

Глянул свет Иванушка на свою, стал быть, мачеху, и как-то сразу она ему не понравилась. Вот не пришлася по душе и всё тут! Не особенно была она вообще-то и молодая, хотя кра-сивою казалася и взаправду. Это уж что да, то да. Только не добрая у неё была красота, а вроде как злая. От первого брака у неё тоже сын оказался, на год Ивана постарше, по имени Эдга?р. Парниша он был толстый, нахальный и в манерах своих развязный.

Что поделаешь, вздохнул с тоскою Ваня – брат он ведь и есть брат, нечего тут впустую плакать да стонать…

И стали они вчетвером жить там, поживать да добра ещё наживать. Ваня про себя удивляется немало: вроде, думает, и добра-то у нас вполне достаточно, а оно всё не наживается никак да не наживается. Папаня день-деньской на службе пропадает, денежек побольше зарабатывает, и оттого барахла у них всякого прямо навалом, а добра-то, гляди, как бы и не добавляется. Домина их полная чисто чаша, а папику всё, понимаешь, маловато.

Откуда ж Ванюше было знать, что зев алчности имуществом приобретённым не забивается. Алчность ведь от его коли-чества лишь сильнее и сильнее разгорается.

А эта мадам Вера?на (так стал Ваня мачеху за глаза называть) тоже вечно была занята. Только не на службе и не на работе, а собою. То у неё, глядишь, маникюр какой-нибудь с педикю-ром, то сауна с солярием, а то фитнес-клуб, или презентации с раутами. Приёмного своего сына из-за его отсталости, заби-тости и, как она говорила, дебильности энергичная мачеха терпеть просто не могла. Да и сыночек её, Эдгашка этот гад-кий, тоже маманьке брата сводного изводить помогал. Чуть что Ванята сделает не так, как Эдгашка уже тут как тут нари-совался. А ну, кричит, безмозглый ты дурак, убирайся скорей отсюда, а то, дескать, как дам вон тебе в ухо!.. А что, и давал. Затрещин немало, тычин, щелобанов… Бывало, и особой ми-лости брательник от него удостаивался – пинка ногою под зад. Ага. Вначале Ваня пробовал было папаше о притесне-ниях сих жаловаться, но от того толку бывало столько, как от бросанья об стенку горохом. Отстань, отмахивался от заики папаня – не понимаю я твою бормотню, иди, давай вон, гуляй!

Ваня и уходил прочь не солоно хлебавши.

А через полгода этаких истязаний прознал он про Верану страшную одну тайну. Оказалося, что мачеха его прекрасная на самом деле ведьмою была ужасною. Да-да! А узнал об этом Ваня совершенно случайно.

Как-то он в уголке своём копался и пузлу тихохонько собирал. И вдруг он слышит – Верана с Эдгашкой вполголоса переговариваются.

Верана говорит тихо:

–Надо нам этого дебила первым со свету сжить! А потом и папашку Сашку за ним отправить. Хоп – и все его денежки будут наши!

А Эгашка посмеялся вполголоса, а потом и спрашивает:

–А как ты, мамаша, дурака этого Ивашку, хочешь угробить? Он же домосед конченный и никуда, кроме школы, не выходит. А дома, я так полагаю, трогать этого идиота нельзя – нас ещё заподозрят…

–Да имеется у меня один верный способ, – Верана отвечает тоже вполголоса, – Отправлю я его к своей сестре. Она тоже ведьма, только живёт в другом измерении. До того она злая да коварная, что её боюсь даже я. А чтобы Ивашку к ней в лапы отправить, я его в цирк сводить пообещаю или на аттракционах там покататься. Он и раньше меня об том умолял, да я ему всё отказывала.

Похихикали Верана со своим отпрыском заговорщицки, да и удалились восвояси. А потом мачеха Ваньку к себе вызывает и непривычно ласково ему наказывает:

–Ванечка, дорогой ты мой, золотенький! Возьми-ка, дружо-чек, свой велосипедик да и поезжай на нём к сестричке моей младшенькой. Возьми, пожалуйста, флэшечку у неё с важной одной информацией. Да назадик и возвращайся. Ага?

Ох, и испугался тут Ваня! Всё, думает, вот и кирдык мне на-стал! Ослушаться мачеху он ведь не мог, потому что ужасно её боялся. «Ну а ежели пойду я, куда меня посылают, – мозгует в отчаяньи наш бедолага, – то там и конец свой найду момен-тально. Того и гляди, ещё живьём меня съедят!»

Надо, смекает он, из дому скорее бежать…

–Так вот, – продолжала его Верана поучать, – проедешь по шоссеюшке километриков пять и свернёшь в этом местечке на дороженьку небольшенькую. Увидишь там полюшко ско-шенное, дружочек. А за полюшком тем аккурат осиночка растёт в три обхватика…

И она на план пути Ване показала.

–Положишь велосипедик рядышком на земелюшку, – всё больше и больше ведьмочка лапшоночки на ушки Ваню-шечке навешивает, – а сам три разика осиночку и обойди. Да гляди, не по солнышку иди-то, а супротив солнышка обяза-тельно. А когда будешь идти, то не просто так иди, как бол-ван, а стишочки вот эти вслух почитай. Я тебе написала их тут на бумажечке. Вот какие стишочки…

Прокашлялась Верана и тоненьким голосочком продекла-мировала странный один куплет:

Вкруг осины я ступаю

Не кричу и не молчу

И чудесно попадаю

Куда сильно я хочу.

–И ты, Ванюшенька, окажешься в таком местечке чудес-неньком, что не сравнится с ним даже и Диснейлендик. По-нял ты меня, милочек?

Ваня кивнул машинально.

–Вот и славненько! – обрадовалась ведьма коварная, – А теперь ступай, голубочек мой сладенький, давай-ка, ага, ступай-кай!

Сам не свой вышел Иван из дому, сел на велосипед, да и поехал по тротуару. «А куда мне бежать-то? – думает он печально, – Везде же найдут да назад вернут. Эх, пропала моя головушка бедная! Придётся, видно, и впрямь к осине той ехать…»

А тут он смотрит – старушка какая-то с ног долой бряк-нулась. И подняться-то на ноженьки никак она вишь не мо-жет. Слезает тогда Иванушка с велосипедного седла и упав-шей бабушке встать помогает. Помог, значит, а сам радуется почему-то и улыбается. И она тоже ему улыбнулася этак ласково, спасибочки парнишечке сказала, да и пошла куда ей было надо.

Потом ехал наш Ваня мимо православного храма. Глядь – бомжик некий замызганный руку к нему тянет. А сам невзрачный такой, неопрятный ужасно, и воняет от него не знамо прямо как. Хотел было Иванушка мимо сначала про-ехать, но затем передумал и с велика слез. И хоть довольно-таки противно обонять ему было вонищу, но он в кармане всё же порылся и дал чуток мелочи типу тому нечищеному. А это мурло поганое дарителя даже не поблагодарило: хмык-нул лишь нищий и рожею больше набычился.

Едет Ванята себе далее, по тротуару петляет, прохожих объезжает, и таким способом черты города он вскорости достигает. Смотрит – светофор впереди красным оком заси-ял. Что ж, подождать малость надо. Ну, он опять слез с коня своего железного, стоит себе, постаивает, а тут глядь – ещё одна старушечка к светофорчику подгребает. А сама старень-кая такая, престаренькая, на ветру аж даже качается.

–Тебе, бабушка, через дорогу небось надо? – спрашивает бабульку Иван, — Давай, я тебе помогу. Бери-ка меня за руку.

Та, естественно, не отказалася, за руку Ваньку хвать, и они без проблем преграду ту миновали.

–Благодарствую тебе, милочек! – говорит божий одуванчик голосочком добрым, – Счастливого пути! Легко педали свои крути. Да про солнышко наше не забывай – оно всем по-могает.

Удивился Ванюха, усмехнулся чуток. Наверное, думает, старушка того – умом слегка тронутая. При чём, недоумевает он, тут солнце? Сверился он снова с планом, мачехой ему данным, да и погнал-то вовсю по дороге. А километров через пяток воротит он руль влево и по просёлочной уже дороженьке едет. И приезжает вскорости к полю большому скошенному. Смотрит – да вот же она, осина огромная, сразу за этим же полем! Оценил он издали толщину дерева. Да, удивляется, осинища не мала – как есть в три обхвата, если даже и не более. Слез он с велика и в руках его повёл по стерне остроскошенной.

А жарища же наступила! Ой-ёй-ёй! Полдень ведь уже был-то – градусов за тридцать жарынь-то!

Страсть как Ваня пить тут захотел. Добрёл он до середины поля, вбок глянул, а там низинка маленькая открывается. В той же низинке сруб виднеется деревянный, а в срубе водица, очевидно, ключевая…

Прислонил Ваня к срубу велосипед, и вглядывается вни-мательно в своё водное отражение. Почему-то вдруг любо-пытно ему это стало. Хм, думает – что это ещё за ерунда такая? Никак собственное отражение ему улыбается? Как так, недоумение взяло Ваню: я ж ведь угрюм тут стою да печален, а отражение моё весело отчего-то да радостно? Быть же такого не могёт! Это, догадывается, я от стресса наверное с ума сошёл…

И в эту минуту самую колокольчики серебряные из крини-цы заиграли. Ажно оторопел там наш парень, а его отра-жение открыло рот и таково ему заявляет:

–Привет тебе, брат Ваня! Разума и радости я тебе желаю!

–Кто ты? – выпалил в ужасе Иван, – Откуда ты меня знаешь?

Да глаза во всю ширь вытаращивает.

Ну а отражение словно и не видит Ваниного состояния, и болтать себе продолжает:

–Я Солнца Посланец, брат Иван! А вообще-то я – твоё вто-рое «я». Про твою особу я всё знаю. И скажу тебе правду: опа-сность немалая нынче тебе угрожает.

И добавляет несколько успокаивающе: Ну, да не печалься – я тебе помогу. Испей скорей водицы из сей криницы, и ты собственными глазами всё увидишь…

Послушался Иван своего собрата загадочного, ладонями воды зачерпнул, да и освежился ею. И в то же самое мгно-вение выпрыгнул из колодца странного второй Иван. Ничем-то как будто сия копия от оригинала не отличалася: ни одеж-дой, ни лицом, ни фигурой. Только вот выражение на физио-номии играло у него задорное, а у настоящего Вани оно было довольно хмурое.

–Ты обожди меня здесь, братишка, – сказал, улыбаясь, клон Иванов, – Я за тебя пойду к сестре Вераны, а тебе туда не след будет показываться. Я быстро, ага: одна нога здеся – а другая там! Можешь пока на велике по окрестностям покататься.

Повернулся он проворно и к осине побежал, точно молния. Подбежал, чуток отдышался и дерево великанское оглядел внимательно. Да вокруг него и потопал, заклинание ведьмино проборматывая. И едва-то он три круга, как следовало, отмо-тал, как произошло там дело невероятное: поле с лесом сги-нули вдруг без следа. Вместо них же местность появилася за-гадочная, ровная, как парадная площадь, и блестящая, словно вар.

Никакой жизни на этом свете не наблюдалось: небо было яркое, как будто красками акварельными нарисованное, солн-ца не виднелось и в помине, хотя и было светло, а кругом ни дерева не оказалось, ни даже задрипанного кусточка. А зато несколько поодаль высился сверкающий огромный забор, и в том заборе были встроены большие ворота.

Недолго там озирался Посланец Солнца, и сразу же он к тем воротам потопал. Подходит, смотрит – ворота-то ажур-ные, мастеровито весьма кованные, и украшены очень узорно. Пригляделся он повнимательнее, и удивился немало, ибо узоры те цифрами оказалися, переплетёнными витиевато. Посредине же воротных створок в большие такие овалы вставлены были две цифры громадных. Если смотреть от Ивана Второго, то слева в овале торчала Единица, а справа от него покоился Ноль.

Эти главные цифры оказалися живыми, потому что у Еди-ницы моргали колючие глаза, и топорщились бравые усы, а у Ноля были маленькие глазки, толстый нос и растянутый в улыбке рот.

–А ну-ка стой, гостенёк непрошенный! Это куда ты прёшь-то? – воскликнула Единица грозным голосом, – Кому ни по-падя сюда вход заказан.

–Я иду к вашей хозяйке, – ответил спокойненько Ваня, – Послан я к ней за кое-какой информацией.

–Наша великая госпожа Умниду?ра изволит принимать лишь только умных, – сказал Ноль по-женски томно, – а дуракам у нас от ворот поворот…

Усмехнулся на это Посланец Ваня, руки в бока упёр, и ноги широко расставил. Да и говорит весьма-то нахально:

–Не всяк дурак, кто с виду простак. И не всяк разумен, кто головой лишь думает. А ну, отворяйте скорей ворота, любез-ные, а то я через перелезу!

–Я те перелезу! – выпалила гневно Единица, – Смотри у меня! – и добавила непреклонным тоном: Вот решишь при-мерчик один арифметический – тогда пропустим тебя, так уж и быть. А ежели не решишь – то пошёл ты отсюда вон!

–Это какой такой пример? – заинтересовался всерьёз Посла-нец, – Я на сиё согласный, отчего же не порешать…

–А вот ответь-ка мне, наглый малый, – спросила тут Едини-ца каверзно, – сколько будет… дважды два?

–Дважды два чего? – улыбнулся Иван.

–Как это чего? – взметнула Единица брови, – Просто дваж-ды два и всё. Чего же тут непонятного?

–Э, не-ет, приятель, – усмехается несогласно Ванька, – тут не всё так просто, как тебе кажется. Вот ежели у меня имеются два предмета каких-нибудь реальных, то умножив их на два, я получу четыре предмета. Ведь правильно?

–Ну, да, – не раздумывая, ответил страж.

–А вот если у меня в наличии будут не два предмета, а… два нуля? Что тогда? Да умножай их хоть на два, а хоть на сто два, всё равно ж ведь нуль в ответе получишь. Разве не так?

–Чушь! Бред! Чепуха! – ни в какую не согласился экзаме-натор, – Двух нулей не бывает.

– Как это не бывает? – воскликнул Иван, – А в сотне сколько нулей, а?

–Э-э… Ну-у… – затупила Единица, – Дважды два будет четыре, и всё тут! Знать больше ничего не хочу! Нулевой ответ неправильный. Ноль – это вообще какая-то ерунда непо-нятная…

Но едва лишь это оскорбительное умозаключение услыхал Единицын напарник, как от возмущения преявного аж в размерах своих он раздался.

–Это кто у тебя ерунда? – чуть не задохнулся Ноль от возму-щения, – Я что ли?! Да ты же без меня вообще кол какой-то неотёсанный! Ишь, ерунда!.. – и он к Ивану оборотился милостиво, – Ты прав, паренёк. Голова! Проходи, пожалуйста – умникам мы всегда рады!

Тут уж и суровой Единице пришлось с Нулём согласиться. Пыхтя и под нос себе чего-то ворча, она створку свою со скрипом, но отворила. Ну а Ноль благодушный открыл свою половину совершенно бесшумно.

Не медля тогда ни чуточки, отважный Посланец Солнца по-следовал вовнутрь.

Прямо перед его взором находился парк или сад. Он был поразителен и странен невероятно. Как и снаружи, никакой зелени там не было и в помине. Вместо кустов, цветов и яб-лонь везде висели, лежали, торчали и стояли… вычурные цифры! Из цифрового материала состояло буквально всё: скамейки, столы, беседки, фигурные заборчики, бордюрчики и тротуарные плитки… Ну а впереди удивлял своим видом пребольшой весьма дом, или маленький изящный дворец. И он тоже цифрами этими изукрашен был весь, ну превесь.

Внезапно двери дома растворились с мелодичным звоном, и оттуда вышла женщина чрезвычайно высокого роста. Не-сколько мгновений она помедлила, потом приложила к гла-зам лорнет и принялась не спеша изучать вошедшего. А потом двинулась ему навстречу. Казалось, что ноги её не ка-сались даже земли, до того воздушно и грациозно необык-новенная великанша двигалась. Подплыв же к стоявшему не-движно Ивану, она тоже остановилась и с высоты трёхмет-рового своего роста на него воззрилась.

–Здравствуйте, госпожа Умнидура! – поприветствовал ги-гантскую хозяйку Ваня, и с улыбкою не преминул добавить: Желаю, чтобы первая часть вашего имени всегда бы остава-лась первой, и никогда бы не оказалась позади!

–Что тебе нужно здесь, дерзкий глупыш? – сухим и зануд-ным голосом спросила колдунья и добавила самодовольно: Зайдя сюда, ты совершил большую ошибку. Нет – ошибку огромную! Да!

Одета она оказалась в строгое чёрно-белое платье, а лицом и старомодной высокой причёской напоминала она всего более придирчивую пожилую учительницу, которой сильно досадил балбес-ученик. Правда, фигура у неласковой этой громадины была вполне пропорциональной: не каланчой она смотрелась узкоплечей, а просто увеличенной значительно копией обыкновенной женщины.

–Меня к вам послала сестра ваша и моя мачеха Вероника Арнольдовна, – сказал Иван, – Ей от вас флэшечка какая-то надобна. Вроде как вы должны о ней знать…

–Ах, Вероника, дурища эта набитая! – воскликнула раздра-жённо хозяйка, – Неужели он забыла, мымра дебильная, что от меня назад-то никто не возвращается?.. Вот видишь этот сад, безмозглый мальчик? – и она повела окрест рукою, – Эти цифры, везде тут встроенные, не просто ведь цифры, а – быв-шие все олухи. Они, идиоты, не выдержали моего экзамена, и получили для себя оценку вечную в полном соответствии с собственным уровнем знаний. И быть им тут за то навсегда!

Но Посланец Света ни в малой степени от слов этих не рас-терялся. Отвесив надменной ведьме игривый полупоклон, улыбнулся он ей весело и произнёс задорно:

–Если вашей проницательности будет так угодно, то я готов на любую проверку моих способностей. Я вижу, у вас тут раз-ных цифр имеется в достатке: от единицы и аж до девятки. Только мне лично десятка больше к сердцу приходится, и боюсь, для меня у вас места-то не найдётся.

Спесивая Умнидура ажно встопорщилась этак гордо и взметнула кверху блеклые свои брови.

–Ты, я гляжу, слишком дерзок и самонадеян, болван, – резко сказала она, – Э-э… Как там тебя?..

–Иван.

–Ну, так вот, Иван, – продолжала она чопорно, – Я дам тебе три интеллектуальных задания. Справишься со всеми тремя – катись отсюда ко всем чертям. Не справишься – места в моём саду найдётся достаточно: в цифру я тебя превращу и здесь тебя оставлю.

–Ну-у, – поскрёб Ванюха свою черепушку, – если у вас такие правила введены заумные, то отчего же мозгою и не пошу-рупить? Я на это вполне даже согласный. Давайте, хозяюшка, валяйте ваши задания.

–Хорошо же, умник, – скривила Умнидура тонкие губы, – Задам я тебе парочку лёгких вопросов. И первый из них будет таков: а что есть, в твоём понимании, бесконечность? Есть ли у неё начало, и имеется ли конец?

–А как же, – мгновенно ответствовал Ванька, – Конечно есть. На то она и бесконечность, чтобы у неё ни в чём бы недо-статка не ощущалось. В бескрайней бесконечности бессчётно много всего имеется. В том числе и конец в ней есть, и начало. Ну а как иначе-то?

–Как это так? – всполошилась ведьма лицом, – Что за чушь ты здесь несёшь, идиот? То, что ты утверждаешь, невозмо-жно!

–Ещё как возможно! – уверенно рубанул Посланец Солнца, – В бесконечности ведь заключено бесконечное количество определений и возможностей. А если бы это было не так, то сию суть бесконечностью нельзя было бы назвать. Согласны?

–М-м-м… – замялася ведьма слегка, – Логически вроде бы всё правильно. Только…

–А что только? – не даёт ей Ваня опомниться, – Конец ведь и начало такие же определения, как и прочие. Они ведь встре-чаются в мире повсеместно. Верно?

–Да.

–Ну а если бы бесконечность не включала в себя эти два определения, то, значит, количество определений в ней было бы ограниченным, а не бесконечным. Правда?

–Ага, правда.

–Получается, бесконечность бесконечно начинается и беско-нечно заканчивается. Что ж тут непонятного? Проще же па-рёной репы. А вы ещё спрашиваете!

–Пфу! – плюнула Умнидура яростно и замахала на Ивана руками, – Да ну тебя, плут! Совсем ты меня запутал!.. Ай, да ладно. Я лучше с первым вопросом не буду более замора-чиваться, а – вторым вопросиком тебя озадачу. А вот скажи-ка мне, словесный эквилибрист: в чём состоит… смысл нашей жизни?

–О, ничего нет проще! – Посланец Солнца смеётся, – Смысл жизни состоит в самом себе. То есть в осмыслении жизни и в придании ей смысла. Тот живёт не бессмысленно, кто ищет во всём смысл, но существование воистину бессмысленно у того, кто смысла не ищет. Из молока ведь получается масло, а из мыслей – смысл. Надобно взбивать бытиё венчиком своей мысли, и сгущать силою разума побольше жирного смысла. Что же тут непонятного? Ясно как дважды два четыре.

Губы Умнидуры сжались в куриную гузку, и сеть морщинок покрыла окружность её рта.

–Ах, так? – недовольно она сказала, – Ладно, болтун. То у тебя дважды два четыре, а то ноль. Но на сей раз пусть будет по-твоему. На то, что жизнь являет собой поиск знания, а значит и смысла, я ничего возразить не могу. Я согласна. Что ж, бедовая твоя голова, считай что в ранге ты поднялся аж до девятки. Да только раньше времени-то не радуйся…

И спрашивает Посланца, усмехаясь:

– Ты в шахматы когда-нибудь играл?

–Да так, – пожал плечами Ваня, – Бывало. Несколько раз до-велось и сыграть.

–Вот, значит, как! – непритворно обрадовалась громадина, – Тогда третьим твоим испытанием будет игра со мною в шах-маты. Пошли-ка, давай.

И они пошли в глубину информсада, где на небольшой площадке стоял массивный стол с нарисованными на нём чёрно-белыми квадратами. Умнидура дотронулась до стола своим лорнетом, и в тот же миг на нём появились фигуры и пешки. Это было странным, но даже шахматная рать пред-ставляла собою циферную компанию. Пешки были мелкими единичками, кони двойками, слоны тройками, а ладьи соот-ветственно четвёрками. Главный же начальник ферзь был пя-тёркой, а королю досталась жалкая ролька верховной шес-тёрки.

–Хм! – усмехнулась напыщенно великанша, – Ты гость, а я хозяйка. Так и быть, я разрешаю тебе белыми играть. Но учти, гроссмейстер Иван – мне будет компьютер шахматный мысленно помогать. Кстати, недавно он разгромил мирового чемпиона по шахматам со счётом сто – ноль. Так что, мой дорогой, шансов на победу у тебя тоже ноль.

И она сухо и ядовито захихикала, обнажив зубы ну чисто же лошадиные.

Почесал Ванюха свою башку, на доску пытливо уставился да и заявляет нагло:

–Быть такого не может, чтобы я машине поддался! Я в своей над вами победе ничуть даже и не сомневаюсь… Ну что, вели-кая шахматистка – двинем?

И он переставил королевскую пешку с поля Е2 на поле Е4. Умнидура же без заминки выдвинула ферзевую свою пешку навстречу Ваниной. И пошла у них там игра…

Очень скоро выяснилось, что Посланец Солнца волокёт в этой хитрой игре ну так себе. Думать он, правда, особо не думал, но воевал пешками и фигурами не настолько мудро, как умная эта дура. С пяток минуток всего пролетело, как белые воины на поле клетчатом заметно весьма поредели. А глупого Ваниного короля расчётливая его врагиня в угол глухой загнала. Не за горами был уже и мат…

И тут настаёт Ванюхин очередной ход. Берёт он в руки пе-шечку белую и… словно офицером, ею вдруг ходит, и чёр-ного ферзя к такой-сякой бабушке ею же бьёт.

–Ты что это творишь, игрочишка лукавый? – воскликнула Умнидура яро и даже как-то подрастерялась, – Пешки ведь так не играют!

–Хэ! – возражает ей Солнцев Посланец, – Это в вашей без-душной системе все существа на касты мёртво поде?лены. А у нас не так! У нас и пешка выходит в дамки.

–Да ведь в шахматы так нельзя! – пуще прежнего ведьма была не согласна, – Играть нужно по правилам!

–А мы о правилах ходов с вами, мадам, не договаривались, – нахально заявляет Ванька, – В ваших шахматах так, может, и нельзя, а зато в моих – можно. Ходите, уважаемая Умнидура – ваш ход.

–Ах, так? – сузила злыдня свои глазки, – Обдурить, значит, меня решил, харя бесстыжая? Не выйдет! Я тоже по твоим правилам буду отныне играть. Только у меня-то фигурок побольше, чем у тебя, так что тебе скоро хана, хитрован!

И тоже, значит, бить она стала не по привычным шах-матным правилам, а как попало. Туго пришлось тут Ванюхе. И как он ни изворачивался, как ни крутился, а остался у него под конец король-то единственный в наличии, а у его опыт-ной противницы – аж целых полдюжины фигур.

–Ну, процедила зловеще Умнидура, – ходи что ли, умник. Последний ходик у тебя остался, мелкий ты пакостник. Ходи, ходи, я жду! Давай!

Поглядел Ванька на ведьму взором загадочным, а затем ко-ролька своего в руку берёт да – бам-бам-бам! – всех чёрных фигурок без остановки им и бьёт. Даже и вражеского короля сметает с доски он на фиг!

А потом собственного короля, как в игре победителя, со сту-ком на доску ставит.

–Партия! – орёт он зело громогласно, – Победили белые, госпожа Умнидура! А кто бы в этом сомневался!

Старая мымра аж на задницу шмякнулась, ростом с Ваней сравнявшись.

А Солнцев Посланец далее в мозги ей втирает:

–Я просто-напросто перешёл в оконцовке на систему ша-шечную. А чо? У нас завсегда ведь так. Коли вражина жесто-кий тебя за глотку-то взял, то уже, понимаешь, не до правил, – и он руками в стороны развёл, – Делай тогда что хошь, а врага-то угробь!

Глазёнки уязвлённой колдуньи в щёлочки маленькие тут превратилися. Посидела она трошки на заднице, носярой зло посопела, а потом хмыкнула и говорит:

–Да, Иван-хитрован, признаться, недооценила я тебя. И хоть облапошил ты меня знатно, но не имею я воли тебя у себя оставить. Твоя, мерзавец, взяла! Радуйся.

Поднялась она на ноги не слишком живо, флэшку, откуда-то появившуюся, Ванюхе кинула, и рукою дорогу ему ука-зала.

–Убирайся отсюда, плут! – от гнева её аж тряхануло, – Шагом марш обратно к осине и теперь посолонь её обойди, бредятину прежнюю декламируя!

Посланца Солнца о том дважды просить было не надо. Браво он сквозь ворота открывшиеся зашагал, достиг вскоре осины громадной, и через минуту на белый наш свет воз-вертался.

А там его уже настоящий Иван поджидал. Ни на каком ве-лосипеде он по округе, оказывается, не катался, а просто-напросто в тени осины сидел и душою маялся. Ох, и обрадо-вался Ваня своему второму «я»!

–Ура! Ура! Получилось! – навстречу Посланцу он стрелою кинулся, – Ты всё-таки возвратился!

Он-то уж было думал, что никакого Посланца не было вооб-ще, а это просто глюки такие явились в его башке. С испугом Ванюха даже подумывал, что, наверное, он сумасшедший, и по возвращении его в отчий дом непременно определят его в дурдом.

–Вот теперь ты, Ваня, нравишься мне больше гораздо, – улыбнулся ему Посланец, – Оставайся же таким и далее. А за меня ты волновался напрасно, ибо свет тьму всегда ведь побеждает.

Передал он Ивану флэшечку для Вераны, а сам момен-тально пропал, точно никогда там и не бывал. Подскочил тогда Иван к колодезному срубу и широко своему другу улыбнулся. Но его водное отражение перестало вдруг быть волшебным. Оно лишь весело теперь Ивану улыбалось, ни в чём более законы физики не нарушая.

–Спасибо тебе, Посланец Солнца! До свидания! – помахал отражению своему Иван.

А затем уселся он в седельце велосипеда и, посвистывая, домой поехал.

И вот едет он, педали лениво крутит, а про себя думает: «До чего странная всё ж история со мною приключилась. Расска-жи кому – никто ведь не поверит. Надо мне об этом деле помалкивать да держать язык за зубами, а то точно проблем будет не избежать…»

И вдруг он аж остановился и с велика живо соскочил.

«Ба-а! – вскричал он громогласно, – Да я же заикою быть перестал! Вот так чудеса!»

Почувствовал он внезапно невероятную в голове ясность. И всё, что он ранее слыхал да видал, проявилось у него в мозгах опять и чётко там отпечаталось.

«Ай да Посланец Солнца! Ай да парень! – чрезвычайно Ванюша возрадовался, – Не иначе это он меня поправил!»

И в таком вот возбуждённом состоянии все улицы и пере-улки Ванюха миновал, да наконец к гавани родной и при-чалил. Как увидала его ведьма Верана живым и здоровым, так сразу ойкнула она громко и уронила на пол чашечку с кофе. А у подлого его братца Эдгашки повыпучились ажно бурка-шки.

Передал Иван мачехе подарочек от сестрицы, а она от воз-мущения чуть ли даже не кипит: до того зло нутряное начало её распирать, что из ушей, казалось, повалил пар.

–А это действительно флэшечка та самая? – вперила мачеха очи в пасынка, – А ну рассказывай, где ты взял её, негодник? Обмануть меня вздумал, плут?

Да только Ване рта теперь было не заткнуть.

–Не беспокойтесь, Вероника Арнольдовна, – выпалил он бойко, и всё происшедшее с Солнечным посланцем будто встало у него в глазах, – Ваша сестричка старшая, Умнидурою прозываемая, просила кое-что на словах вам передать. Ска-жи, наказала она, этой тупице, что я приготовила для неё местечко единицы. Если ещё раз послать она ко мне тебя посмеет, то быть ей в чудесном моём саду вечным украше-нием!

Ох, и взбеленилась от слов этих Ванькиных Верана! Аж тики нервические по роже у неё побежали.

–Уйди с глаз моих, тупой дурак! – бешено она на Ваню взор-валася, – Чтоб три дня не смел мне показываться! Вышвырни его отсюда, Эдгар!

Амбала Эдгашку о такой услуге, для него сладостной, и просить-то было не надо. Подскакивает он борзо к Ване, за шкварник его хватает и пинками вон выгоняет. А наш Ваня, хоть и не в силах он был сопротивляться этому здоровиле, но в душе был рад, что ведьме зело досадил.

Так прошло лето красное. Ваня ужасно много читал и про-питался разнообразными знаниями. Папаша совершенно теперь его не узнавал и постоянно друзьям своим сыном хвастался. Зато Верана ну просто видеть пасынка не могла, ибо не справлялась она с приступами необузданной ярости. Пробовал было Иван на мачеху папане пожалиться, но тот в упор не хотел видеть дурных её качеств. Он считал Верану милой и умной дамой, а в придачу ещё и красивой неве-роятно.

Все подкаблучники поступают эдак-то, вероятно.

И понял тогда Иван окончательно, что замутила ведьма ду-шу папину колдовским своим обаянием. Тот, ну как муха в меду, завяз в этой липкой отраве.

Наконец, начались школьные занятия. Иван перешёл уже в девятый класс. Просто ужасно учителя его поразились, когда узрели они нового вундеркинда! Ибо начал тут Ваня, ранее двоечник конченый и олух отсталый, учиться в школе на сплошные «пять». То ли сказалось так в нём влияние вол-шебного собрата, а то ли и впрямь солнышко в душеньке его заиграло. Факт оставался фактом: преображение прежнего болвана оказалось феноменальным.

И вот этого-то от бывшего двоечника ну совсем никто не ожидал – ни одна опытная учительская душа.

А где-то недельки через четыре, наблюдая удивительное Иваново прилежание, послала его школьная администрация на городскую олимпиаду по математике. И что бы вы думали – выиграл её Ваня! Все сложные задания выполнил он в стиле блестящем.

Ну а после награждения торжественного пришло к триум-фатору и само счастье. И вовсе не в дипломах и рукоплес-каниях счастье это заключалося. А просто подошла к Ване де-вочка одна из параллельного класса, Лада Землянова, тоже, между прочим, отличница зело славная, и искренне с побе-дой его поздравила.

А надобно сказать, что эта самая Лада общепризнанной в школе была красавицей, и всем известной в то же время гор-дячкой. Она ещё гимнастикой художественной занималась и народными танцами, и в этих поприщах считалась звездою явною.

За Ладой Земляновой таскались многие парни, как на подбор все молодцы удалые и неформальные лидеры, но Лада – странное дело! – их бесцеремонно всех отвергала, и они тогда дрались из-за неё и друг на дружку злились. Ваня, коню понятно, тоже на Ладу заглядывался втайне, да только знал он свой шесток на насесте, ибо для этой богини такие, как он, были пустее, наверное, пустого места.

Ну а тут этакий, значит, для него сюрприз… Сначала-то ге-рой олимпиадный смутился немало и покраснел, как рак, потому что не совсем из него ещё выветрился прежний дурак. Но потом он в руки себя крепко взял, языком зачесал и даже, набравшись наглости, предложил себя Ладушке в провожа-тые.

И это тоже, конечно, было удивительным, но она… согла-силась!

И вот идут они по улице по центральной и о всяческих математических премудростях разговаривают. А Лада с ма-терью жила в самом центре, и ни отца, ни сестёр с братьями у неё не было. Ещё пуще Ванюха удивился, когда Лада его к себе в гости зайти пригласила, чтобы с мамой его познако-мить и чайку горячего испробовать. Жили они в квартирке однокомнатной весьма бедновато, но всё у них было уютно, чисто и замечательно аккуратно.

Ваня-то давно не имел иллюзий насчёт избытка матери-ального, называемого почему-то по ошибке богатством. Вот, думал он горько иногда, у папаши моего миллионов тьма, а жена у него ведьма отъявленная, и с сыном своим он не ладит. И к чему ему работа такая дурная – где оно, наше общее счастье?!

Мамочку Лады Иван совершенно очаровал. Язык-то у него теперь был без костей, вёрткий: во все стороны он им метёт да пыль в глаза пускает – только успевай смеяться да радоваться. «Какой умный и остроумный у тебя друг, Ладочка!» – ничуть даже не лукавя, мама дочке сказала.

И так сидели они там допоздна и чаю вволю напились.

Преисполненный чувств очень возвышенных, летел наш герой в свою обитель на крыльях любви.

Да только попался голубок мира в кривые и грубые когти хищного ястреба! Невдалеке от дома Ладиного встренула его в тесном переулочке грозная весьма компания. Их там было человек пять. Ваня глядь – и аж сердце в нём замерло, поско-льку преграждает ему дорогу знаменитый на всю округу ху-лиган Иван Курняев, по кличке Ванька Курняй. Этот гро-мила учился с Эдгашкой в одном классе, но был на год его старше, поскольку второгодником он являлся.

По части учёбы и успеваемости Курняй сильно весьма выде-лялся, само собой в сторону не лучшую. Зато в спорте и в драках всяких он был могуч. Мало кто из однокашников ку-лаков Курняевых избежал. Даже сам Эдгашка бит был Вань-кой не раз и сильно его побаивался. Занимался хулиган Курняй бодибилдингом, армрестлингом и пауэрлифтингом, а также похаживал он на каратэ киокушинкай, где достиже-ния имел, как говорят, чрезвычайные.

Так вот, не успел наш Иван опомниться даже, как своим тёз-кой опасным был он крепко схвачен. Ухватил Курняй за нос его двумя пальцами и сдавил его с такою силою, что у бедного математика слёзы горькие из глаз полилися.

–Слышь ты, ботаник, – с угрозою явною произнёс Курняй, – внимай давай мне, и не вякай!

И этот негодяй, схвативши жертву свою за шею рукою ле-вою, правою дланью чуть было нос ему на фиг не оторвал.

–Чтоб я тебя от Ладки ближе ста метров не видал! – проры-чал палач в лицо истязаемому, – Ты меня понял, шкет?.. Не слышу ответа…

Что было делать тут слабому книжнику? Не в силах ведь он был даже и рыпнуться. И под хохот Курняевой банды громко он запищал, и требуемое бандитом ему пообещал.

Тогда Курняй, наконец, от него отстал и приказал своим прихвостням засунуть устранённого соперника в мусорный бак, что те и сделали гогоча.

Разбитый, побитый и униженный возвратился олимпиад-ный победитель в свои роскошные апарта?менты. И кроме собаки Шарика, никто ему не был там рад. Папаша Сан Са-ныч, как всегда, где-то шлялся, а Верана у себя заперлась и над чем-то там колдовала. Ещё долго не мог Ваня прийти в себя, пережитый им кошмар с содроганием вспоминая. «Что мне делать? – сам себя он спрашивал, – Не могу я от Лады от-казаться. Ведь я так сильно её люблю, как никто, нигде, ни-когда, никого вообще и не любливал! Ага!.. Ну а если Курняй во второй раз меня за неё поймает, то тогда точно руки-ноги он мне поотрывает!»

Не находил Иван в себе силы, чтобы задачу сию жизненную решить, поскольку страх с любовью в его душе яро схвати-лися, и ни одна из сторон пока другую не пересиливала.

Совсем извёлся Иван от этой заботы.

А на следующий день была суббота. Папаня Ванин по сво-ему обыкновению куда-то умотал, а ведьма Верана после завтрака призвала до себя Ивана и, прожигая его гипноти-ческим взглядом, властно ему сказала:

–Сейчас, сын мой любимый Ваня, ты к младшей моей се-стре отправишься. Тем же самым способом, как и ранее. Попроси у неё для меня снадобье чудодейственное, волшеб-ный омолаживающий бальзам, а то я на нервной почве стала чего-то вянуть. Моя сестрица по части здорового образа жиз-ни несравненная мастерица. Да… Ну, мой милый – чего стал, как баран? Давай-ка, дружок – отправляйся.

Воля Вераны была сильна как сталь. Не нашёл в себе мочи Иван ей сопротивляться. Уселся он на велик обречённо, биороботу в чём-то подобный, да и поехал во чистое поле, к осинище той колдовской.

Как раз лето было бабье. Солнышко светило ярко, привет-ливо и так ласково, как будто расстроенного Ваню оно с неба успокаивало. Никто по пути следования ему больше не встре-тился, так что безо всяких происшествий достиг он вскоре прежнего места. Прислонил Ванюха велосипед к срубу и с опаской заглянул вовнутрь.

Отражение его, к счастью, никуда не подевалось. Сам Ваня был хмурый, а оно вишь смеялось.

–Что, брат, невесел? – спросил Солнечный Посланник опе-чаленного Ваню, – Чего голову вниз повесил? Нашёл тоже повод горевать. Эка беда – справимся!

Прежние колокольчики в этот момент зазвенели, и отраже-ние наклонённого Ивана сделалось вдруг естественным. Да только чует он, как кто-то по плечу его похлопывает. Обора-чивается Ванёк – ба-а! – опять же стоит перед ним Второй-то Иван.

–Ты вот чего, братишка, – улыбаясь, второе «я» ему предло-жило, – Хошь посиди здесь, а хошь покатайся, ну а я живо туда да обратно смотаюся. Долго я тебя ждать не заставлю: одна моя нога тут – а другая уже там!

Да и помчался к осине этой треклятой, смешно очень ноги вверх задирая и потешно руками размахивая. Вот подбежал он, куда ему было надо, маленечко отдышался и попёр вкруг комля великого круги-то наматывать, заклинание волшебное притом сказывая.

И очутился Посланец Солнца в мире другом.

В долине он оказался живописнейшей, словно на картине нарисованной романтической. Везде там были холмы леси-стые, рощицы, ручеёчки, а прямо перед ним дорожка лежа-ла, ведущая к живому забору. Забор же был высоким, густым, зелёным-презелёным и сплошь покрытым цветами, а посре-дине него находились красивые деревянные врата.

Подошёл к воротам Солнечный Посланец, смотрит – навер-ху две надписи витиеватые в глаза ему бросаются. Первая из них была такая: «Добро пожаловать, гады – вам тут совсем не рады!» А вторая вот о чём сообщала: «Всем здоровеньким привет – хилым входа сюда нет!»

Хотел было Ванюха ворота те распахнуть, весело он усмех-нулся и стал их толкать да тянуть, но его усилия успехом не увенчались. А тут он смотрит и аж назад отшатывается, ибо из сложной воротной украсы голова тигриная вдруг про-явилася, а вдобавок ещё и голова обезьяны.

–Стой где стоишь, гость незваный! – проревела предупреж-дающе тигриная голова, – Ты что, не умеешь разве читать? Или ты не видишь, что хилым сюда нельзя?!

–А с чего ты взяла, тигриная башка, что я и вправду хиляк? – улыбаясь, у стража Ваня спрашивает, – Не в том ведь сила, чтобы казаться нехилым, а в том сила, чтобы лихо всегда пересиливать!

–Ты так считаешь? – воскликнул страж, – Тогда отожмись от земли сорок раз. И подтянись на той вон ветке… раз этак де-сять.

–Да запросто, – соглашается сразу Ваня, – никаких проб-лем…

Принимает он прыжком стоечку «упор лёжа», и отжима-ется, сколько ему было положено, лицо даже себе не корёжа. На последних же десяти повторениях успевал он даже в ладо-ши звонко похлопать, удаль свою молодецкую показывая, а также способность не уставать. Ну а затем подходит Ваня к дереву близстоящему и, высоко подпрыгнув, на ветви подтя-гивается. И не десять, как ему страж-то наказывал, а все-то двенадцать раз! На заключительных повторениях он ещё и «уголок» вдобавок сделал, чтобы тигру этому угодить.

–Ну как, годится? – вопрошает он его, спрыгивая, – Можно уже входить?

Тигриная голова согласно ему тогда кивает, да тут обезьяна в разговор-то встревает и вот что испытуемому заявляет:

–Если от места, где стоять изволишь, сквозь ворота на руках ты пройдёшь – то тогда, значит, и войдёшь. А ежели по пути упадёшь, то катись отсель куда хошь!

Ну что ж, раз так, то Иван не против, а за… Живо на руки он восстал и чуть ли в открывшиеся ворота на них не по-бежал. А в самом-то воротном проёме ещё и танцевать на руках-то он принялся, ловкость свою обезьяне показывая. А затем вперёд Ванёк гибко перевернулся и на ножки упруго обопнулся.

Выпрямляется он затем, окрест зырит – мать честная! – вот же везде там и красота!

За оградой тоже оказался ведь сад. Но не мёртвым он был и не цифрообразным, а самым что ни на есть живым, красоч-ным и цветастым. Куда взор ни кинь, всюду клумбы были разбиты, газончики находились подстриженные, и фонтан-чики журчали струеобильные. А прямо по курсу, несколько вдали, дворец чудесный высился, поражавший изяществом своих линий.

В ту же минуту двери дворцовые растворились, и необык-новенно прекрасная женщина на резном крыльце появилась. Ростом она была не ниже госпожи Умнидуры, но её роскош-ная и стройная фигура отличалась от тулова сестры так же, как изящная, к примеру, ваза отличается от гранёного ста-кана.

И всё повторилось в точности, как и давеча. Красавица-великанша к Ване будто подплыла и, улыбаясь высокомерно, необыкновенно музыкальным голосом ему сказала:

–Я королева гармонии Красобра?за, а кто ты такой, гадкий мальчик?

–Моё имя Иван, – отвечал ей Солнцев Посланец, – Я рад приветствовать прекрасную королеву Красобразу! Желаю вам всегда быть такой же красивой, и никогда не быть безоб-разной!

–Для чего ты здесь, жалкий дохляк? – спросила его красава и недобро затем добавила: Ты даже не подозреваешь о своей незавидной участи…

Ваня окинул пытливым взглядом стоявшую перед ним полубогиню и поневоле прелесть её форм на высший балл оценил. Да даже ещё и выше!

Лицо у Красобразы было овальное, смуглое, очи сверкаю-щие и огромные, по цвету тёмно-карие, будто каштаны, нос прямой, а брови – лукам гибким подобные. Она оказалась жгучей брюнеткой, и её пышные длинные волосы в красивую причёску были уложены. Из одежды же на ней был только сияющий серебристый комбинезон, невесомый и очень тонкий. Обувь красавица не носила, так что крепкие её ноги были босыми.

–Меня послала сюда сестра ваша старшая, Вероника Арно-льдовна, – промолвил наконец Ваня, – Она желает от вас вол-шебного какого-то снадобья, чтобы помоложе немного стать.

–Ах, эта уродина, – скривилась Красобраза брезгливо, – Разве ж она не знает, что я мало кого отсюда отпускаю?.. Видишь эти цветы, Иван? – и она повела грациозно рукою, на цветы многочисленные указывая, – Это такие же слабаки и неженки, как и ты. Они хотели стать красивыми и здоровыми, и теперь действительно радуют собой взор. Не правда ли?

–Красота целесообразна, уважаемая Красобраза, – не согла-сился с чародейкой Иван, – Прелесть цветка, несомненно, хороша, но в нём должна быть цветочная душа, а вовсе не человечья. Человеческой же душе место в человеческом теле.

–Ну что же, – усмехнулась загадочно хозяйка, – если ты выдержишь три моих испытания, то останешься так и быть прежним Иваном; ну а ежели нет – превращу тебя в цвет! Или в цветок. Это уж как тебе будет угодно.

И она рассмеялась превесьма звонко.

–Я согласен на любые испытания, – ответил уверенно Солн-цев Посланец, – Мой дух здоров, а значит, здорово и тело. Оно сгодится для любого доброго дела.

–Тогда пошли, – приказала ему хозяйка, – Что-либо делать тебе будет необязательно. Можешь даже вообще отдыхать. Это на твой выбор я оставляю, по своему поступай желанию…

И они обогнули угол дворца и оказались на небольшой пло-щадке. С левой стороны там стоял компьютерный столик с удобным кожаным креслом и с огромным чёрным монито-ром. Ну а справа лежала груда пиленых дров, стояла большая круглая колода, и в неё был воткнут топор.

–Если ты действительно умён, то садись за стол и играй ско-лько захочешь, – промурлыкала красавица, словно огромная кошка, – Всевозможных игр у меня прямо навалом… Ну а если ты дурак, – хмыкнула она, глядя на Ваню, – то поколи эти дрова. Как говорится, раззудись плечо, размахнись рука!

И она язвительно рассмеялась, а потом повернулась и, качая бёдрами, во дворец свой отчалила.

Посланец Солнца тоже чуток посмеялся, а затем смех резко оборвал и сказал твёрдо:

–Папа учил меня так: между реальным и виртуальным всегда выбирай реальное!

Да и сворачивает себе направо.

На руки он малость поплевал, топорик затем хвать, да и принялся им вовсю-то махать. И где-то так через часик вся та груда из дров мелко и ровно была им поколота, да вдобавок в поленницу аккуратно сложена. А пока хозяйка ещё не вернулась, Ванюха посидел чуток и за компьютером, поиграл немного на клавиатуре и потискал «мышку» слегка. Ведь знал он ясно: делу время, а потехе час, и коли сделал ты какое дело, то и гуляй себе потом смело.

И это было правильно воистину!

А в это время и Красобраза из дворца появилася. Поглядела она на плоды работы Ивана Второго, усмехнулась этак хитро и пригласила его идти за собою.

И приводит она Солнечного посланца в уютный весьма полуподвал. А там у неё парная была баня, огромная такая, по размеру видать хозяйки, и натопленная весьма жарко. Ну а напротив бани ванная находилась шикарная, тоже конечно собою не маленькая.

–Вот что, дружочек Ваня, – сказала ласково хозяйка, – давай-ка выбирай. Хошь, в баньку сейчас ступай, а хошь – иди в ванную. Баня у меня обыкновенная, русская, паровая, а зато ванна суперсовременная, с режимом нагрева оптимальным, с подводным бурлящим массажем и с великолепными арома-тизаторами.

–А колодец тут имеется? – моментально спросил Ванька, – Я после парилки привык водою окатываться. Или в речку си-гать, ага.

–Конечно, конечно, – отвечает ему Красобраза, – А как же иначе! У меня всё есть для доброго здравия, чего только ни пожелай. Снаружи дворца устроен у меня водоём, отвод такой от речки студёной…

–Я, ваше гармоническое величество, баню тогда выбираю, – решительно заявляет Посланец и довольно-таки нахально до-бавляет: А вы со мною не желаете попариться, госпожа Кра-собраза? Я вас знатно веничком попарю, не сумлевайтесь!

Засмеялася Красобраза, зубы жемчужные обнажая, а потом и говорит:

–Ну уж это, милочек, совсем лишнее. В твоих услугах я пока не нуждаюсь.

И ушла.

А Ванята на славу в бане жаркой попарился. Разов с пяток лазил он на полок, где веником хлестал себя немилосердно. Затем к речке он бегал и, ухая, в запруде глубокой купался. Ну а после баньки не преминул он заглянуть и в ванную шикарную и тоже её испробовал малёхи. Не, ванна была не-плоха, только вот глубинной радости она не давала, и при-знал над нею наш Ваня явное превосходство банное.

Когда появилася красавица-великанша, Иван уже был чист, одет и благоуханен.

Отвела она распаренного Ваню в просторную столовую залу, где всё сплошь почитай деревянным было и красочным. Там находился стол весьма огромный, на обоих концах кото-рого разложена была еда кой-какая.

–Изволь, гостенёк дорогой, отобедать, – предложила Ивану-шке чародейка, – Хошь, налево садись, хошь, направо. Что ду-шенька желает, то и выбирай.

Поглядел Иван внимательно на те яства, и вот что он уви-дал. Слева была выставлена пища современная, приготов-ленная быстро: гамбургеры там всякие, чизбургеры, хотдоги, чипсы и пиццы… А из напитков предложены были колы хо-лодные и прочие сладкие газировки.

Справа же в глиняных тарелищах овощные салаты были нарезаны, а на большом блюде лежала горой печёная дымя-щаяся картошка. Из всех же напитков стоял там лишь жбан с простоквашей. И всё.

–Приятного аппетита, Иван! – промолвила Красобраза, улыбаясь, – Садись, давай, не стесняйся. Кушай что пожела-ешь – я угощаю.

Поблагодарил Ваня чародейку за приглашение, а потом уселся со стороны-то правой. Хлобыстнул он перво-наперво простоквашки добрый кружак, да и принялся не спеша салаты с картошкою поглощать.

продолжение следует…