Заворожённый пудинг

В давно прошедшие времена, целую тысячу лет тому назад, Ирландия по праву могла гордиться своими знаменитыми школами, а в особенности школой в Мангрёте, которая считалась самой лучшей, самой серьезной.

И вот английский король, решив превзойти Ирландию, собрал в Оксфорде весь цвет мировой учености, и Мангрету пришлось уступить — Оксфорд взял верх.

Но случилось так, что когда король Манстера посетил Англию и Оксфорд, он во время большого обеда, который давали в его честь, похвастал, что ученые Мангретской школы превосходят всех ученых мира глубиной и возвышенностью знаний.

Опровергая это, глава Оксфордского университета так бил кулаком по столу, что перебил все чашки и блюдца. Манстерский король тоже разгорячился и, забывшись, бросил оксфордцам вызов: предложил прислать в Мангрет пять самых известных ученых Оксфорда для встречи с пятью мангретцами, чтобы в ученом споре раз и навсегда решить этот вопрос.

Однако, бросив вызов, он тут же подосадовал на себя, еще больше подосадовали на него ученые Мангрета, ког узнали об этом.

А глава Оксфордского университета обрадовался, что можно будет окончательно посрамить Мангрет, и вещал ой этом состязании всем — и ученым и простым смертным. И все оксфордцы просто сгорали от нетерпения поскорее увидеть, как умрет слава знаменитой Мангретской школьй

Мангретцы повесили голову: они-то знали, что Оксфорд сильнее. Один винил другого, и все вместе винили своего короля. Профессоров пришлось привязать к постелям, чтобы они не бродили по городу и не пугали всех своим унылым видом.

Постепенно волнение из Мангрета перекинулось на всю Ирландию.

И вот в Мангрете появился небольшого роста, крепкий человечек, черноволосый и черноусый, по прозвищу Темный Патрик, родом из Донегола, которого соседи знали и чтили за мудрость и светлый ум, и прямиком направился к школе.

Никто не обращал внимания на этого темноволосого человека, лишь указывали ему, как пройти, если он спрашивал.

То был канун великого состязания.

Темный Патрик добрался до Мангретской школы, как раз когда безысходное отчаяние охватило уже решительно всех: и в самой школе, и за ее стенами слышны были лишь вопли и стенания. Он пробрался через толпу, которая мешала ему пройти, и попросил отвести его к главе школы.

Когда Темного Патрика ввели к нему, тот спросил:

— Кто ты, добрый человек? Откуда пришел? И что я могу для тебя сделать? Только поспеши с ответом, — добавил,

он тут же,- ибо у меня осталось слишком мало времени.

И Темный Патрик ответил:

— Неважно, кто я и откуда, хотя мне не стыдно признаться, что я из Донегола. И не думаю,- продолжал он,-

что вы можете мне в чем-либо помочь. Однако все равно я благодарю вас. А пришел я, услышав о беде, в какую попа

ли вы, и ваши коллеги, и все здешние люди. Пришел посмотреть, может, мне, простому смертному, удастся вас выручить.

Великий профессор поглядел на Темного Патрика и его маленький красный узелок, привязанный к палке, которую он положил на землю возле себя, и как захохочет, давно в Ирландии так никто не смеялся, во всяком случае, за последние тринадцать недель.

И когда люди услышали, что глава школы громко смееется, они тут же ввалились все в большой зал, где велась бес

да с Патриком, чтобы узнать, что случилось. А когда поняли, зачем явился к ним этот человечек, они тоже покатились со смеху, так что стены задрожали.

И смех этот достиг ушей манстерского короля, и тот прибежал, чтобы выяснить, какое свершилось чудо. Патрик отвесил королю положенный поклон, потупился и не вымолвил ни словечка.

Великие профессора представили его королю и объяснили цель его прихода: спасти доброе имя и славу Мангретской школы — честь Ирландии. И тут же снова ну смеяться. Однако король даже не улыбнулся, нет. Он послушал-послушал, как они смеются, а потом и спросил, какая причина у них для веселья.

— Конечно, вы не можете этого допустить,- молвил он,- и все же есть люди, которые и в глаза не видели вашей

школы, но тоже кое-что смыслят, а иногда так тонко во всем разбираются, что могут удивить даже вас своей

мудростью.

Затем повернулся к Патрику и обратился к нему с вопросом так вежливо и с таким уважением, что уязвленные профессора рты разинули.

— Какой план предлагаете вы,- спросил король,-чтобы спасти доброе имя и славу нашей школы в Мангрете — честь Ирландии?

— Сперва мне хотелось бы знать, когда вы ожидаете сюда оксфордских профессоров?

— Завтра к двенадцати!

— Хм… А могу я выбрать трех ученых вашей школы, которые понадобятся мне ровно за два часа до этого срока?
— Да, конечно! Тридцать три, если пожелаете!

Патрик остался доволен и сказал:

— Ну что ж, утро вечера мудренее.

И он был единственным человеком во всей Ирландии, кто спал в эту ночь.

А утром по приказу короля все профессора выстроились в ряд. Тогда пригласили Патрика и предложили ему сделать выбор.

Сначала он попросил выступить на шаг вперед знатока латыни, лучшего из лучших. Затем лучшего знатока греческого языка. И, наконец, первейшего знатока языка сверхученой премудрости.

Просьба его была выполнена.

Тогда он велел принести самую рваную одежду, в какую можно было бы нарядить разве только огородное пугало, а также три здоровых молота для дробления камней.Очень скоро все, что он попросил, лежало перед ним на

земле, и Патрик сказал, протягивая жалкую одежду трем великим профессорам:

— Вот, получайте! Можете уединиться и, не теряя времени, сбросить с себя все лишнее и облачиться в эту одежду.

Три великих профессора позеленели от злости и не та чтоб подчиниться, а готовы были послать Патрика к дьяволу или еще подальше, да только заметили на себе строгий взгляд короля.

— Отправляйтесь же, господа! — сказал король громки и грозно.- Выполняйте просьбу этого джентльмена!

И они ушли переодеваться, а когда вернулись, вот эта была картина! Но никто не осмелился даже улыбнуться в страхе перед королем.

Патрик подхватил три молота для дробления камней и сказал трем почтенным старцам:

— Пошли за мной!

И вот в сопровождении трех великих ученых, разодетых, как мы только что описали, Патрик вышел на дорогу, ведущую в Дублин, по которой вот-вот должны были проехать оксфордские профессора.

В миле от Мангретской школы они остановились у перекрестка. Здесь на груде камней всегда сидел какой-нибудь старик и дробил камни для починки дороги. Патрик велел старику сойти вниз, сунул молот в руки великому знатоку языка сверхученой премудрости и приказал ему занять место старика и дробить камни, как это делают истинные каменотесы из Ньюри. К тому же он дал ему несколько секретных указаний, от которых у профессора просветлело лицо.

И пошел дальше с двумя остальными. А у следующего перекрестка, который был в трех милях от Мангрета, он вручил молот знатоку греческого языка и тоже велел ему взобраться на груду камней и дробить их. И ему на ухо он прошептал какие-то указания.

С третьим ученым, великим знатоком латыни, он шел, пока не дошел до третьего перекрестка — в шести милях от Мангрета. И ему тоже сунул в руки молот, усадил на груду камней и также велел дробить их, шепнув на ухо какие-то указания.

И вот слушайте! Не успел сей ученый муле усесться на груду камней, как мимо катит карета с пятью оксфордскими старцами, величайшими и знаменитейшими учеными во всем свете. Достигнув перекрестка и не зная, по какой дороге следовать, они останавливают карету и, заметив оборванного старика, дробящего камни, решают между собой:

— Вот этот старик каменотес и укажет нам дорогу, если только мы сумеем подобрать достаточно простые слова, чтобы он понял наш вопрос.

Они здороваются со стариком каменотесом и спрашивают, выбирая самые простые слова, не будет ли он так любезен показать им верную дорогу в Мангретскую школу. Старик каменотес, в свою очередь, приветствует их и дает точнейшие указания, как скорее всего добраться до Мангретской школы, и все это на чистейшей латыни!

У пятерых мудрецов так и перехватило дыхание, и впервые с момента вызова на состязание их смелость поколебалась.

Но они были честными людьми и, как только кучер тронул вперед, вынули из кармана свои записные книжки для путевых заметок и записали:

В шести милях от Мангретской школы обыкновенные дорожные каменотесы объясняются на чистейшей латыни.

Что верно, то верно.

Когда они подъехали к следующему перекрестку, они опять стали гадать, какая же из четырех дорог им нужна. Выглянули из кареты и увидели еще одного старого каменотеса, усердно дробящего камни. Один из ученых мужей окликнул его, поздоровался и спросил, выбирая слова попроще, не будет ли он так добр показать верную дорогу Мангретскую школу. Старый каменотес оторвался от своей работы, приветствовал их и точно объяснил, как добраться до школы в Мангрете, и все это на чистейшем греческом языке!

У пятерых мудрецов сразу сердце упало. Они не позволили кучеру ехать дальше и стали советоваться, как умнее поступить: ехать вперед или бежать без оглядки в дублинскую гавань и оттуда домой, в Англию. Двое проголосовали, чтобы ехать вперед, двое -чтобы возвращаться; решение оставалось за последним. Но он оказался храбрецом — так просто его не запугаешь — и проголосовал за то, чтобы ехать вперед.

И вот они двинулись дальше и по дороге внесли такую запись в свои книжки:

В трех милях от великой Мангретской школы обыкновенные дорожные каменотесы объясняются на чистейшем греческом языке.

К этому времени у бедняг англичан душа ушла уже в пятки, и они могли лишь мучительно жалеть, что вместо них это дело не поручили пятерым их злейшим врагам из Оксфорда.

Послушайте, что было дальше! В миле от Мангрета им попадается третий перекресток. Карета останавливается, один из них высовывается из окошка и опять видит на груде камней старика, который что есть мочи бьет по камням. Они все его приветствуют и спрашивают, не может ли он указать им дорогу, ведущую в Мангретскую школу. Старик каменотес поднимает голову от работы, отвешивает им вежливый поклон, произносит сначала свое приветствие, а затем указания, как вернее добраться до Мангретской школы, и все это на языке сверхученой премудрости.

Пять прославленных профессоров все, как один, высовываются из окошка кареты и кричат кучеру:

— Немедленно поворачивай лошадей и что есть духу гони в Дублин! — откидываются назад и падают без сознания в объятия друг друга.

Когда, придя в себя, они поняли, что находятся в безопасности на корабле, плывущем в Англию, они вытащили свои записные книжки и записали:

В одной миле от бесподобной и величайшей Мангретской школы даже дорожные каменотесы не желают объясняться иначе, как на языке сверх ученой премудрости. Таким образом, мы, совершив своевременное бегство, спасли от вечного позора чистое имя и славу нашей гордости — университета Оксфордского.

В старину говорили:

Три вещи не должны притупляться: шпага, лопата и человеческая мысль.